Генри Джордж
ПРОГРЕСС И БЕДНОСТЬ
КНИГА III - Законы распределения
ГЛАВА II
Рента и закон ренты
Термин рента, в его экономическом смысле,- когда его употребляют, как и я его употребляю, для значений той части продукта, которая достается на долю собственников земли или других естественных богатств в силу их права собственности,- отличается по своему значению от слова рента, как его обыкновенно употребляют. В некоторых отношениях это экономическое значение уже обычного значения, в других отношениях шире.
Оно уже вот когда: в обычной речи мы прилагаем слово рента (аренда) к платежам за пользование зданиями, фабриками, различными недвижимыми имуществами и пр., равно как к платежам за пользование землей или другими естественными богатствами; и, говоря о ренте какого-либо дома или о ренте какой-либо фермы, мы не отделяем цены за пользование постройками и улучшениями от цены за пользование самой землей. Но в экономическом значении ренты, платежи за пользование каким бы то ни было продуктом человеческого труда исключаются из ренты, и в общей сумме платежей за пользование домами, фермами и пр. только та часть считается рентой, которая составляет вознаграждение за пользование землей,- причем та часть, которая уплачивается за пользование зданиями и другими приспособлениями, представляет уже из себя собственно процент, ибо она есть вознаграждение за пользование капиталом.
Значение это шире вот когда: в обычной речи мы говорим о ренте только в том случае, когда собственник и владелец два разных лица. Но в экономическом смысле есть также рента и там, где одно и то же лицо является и собственником и владельцем. Где собственник и владелец таким образом есть одно и то же лицо, там та часть его дохода, которую он мог бы получить, сдавая свою землю другому, есть рента, а вознаграждением за его труд и капитал будет та часть его дохода, которую они приносили бы ему в том случае, если бы он, не имея [-116-] земли, снимал ее. Рента выражается также в продажной цене. При покупке земли, плата, которую вносят за право собственности, или за право непрерывного пользования землей, представляет из себя замещенную или капитализированную ренту. Если я покупаю землю за ничтожную цену и владею ею до тех пор, пока мне не удастся продать ее за более дорогую цену, то я обогащаюсь при этом не от заработной платы за мой труд и не от процента на мой капитал, а лишь благодаря росту ренты. Рента, словом, есть та доля в произведенном богатстве, которую дает собственнику исключительное право пользования естественными богатствами. Всюду где земля имеет меновую ценность, есть и рента, в экономическом значении этого слова. Где земля, имеющая ценность, применяется к делу собственником или лицом, снимающим землю, там есть фактическая рента: где земля не применяется к делу, хотя и имеет ценность, там есть потенциальная рента. Именно эта способность давать ренту и придает ценность земле. До тех пор, пока право собственности на землю не может дать никакой выгоды, земля не имеет ценности*31.
Таким образом, рента или ценность земли обусловливается отнюдь не производительностью или полезностью земли, рента никоим образом не выражает какой-либо помощи или выгоды, доставляемой производству, но выражает просто возможность захватывать в свое обладание часть результатов производства. Каковы бы ни были богатства земли, но земля не будет давать ренты и не будет иметь ценности до тех пор, пока кто-нибудь не пожелает платить своим трудом или результатами своего труда за привилегию пользоваться ею; и если кто пожелает платить, то это будет зависеть не от качества земли вообще, но от ее качества, сравнительно с той землей, которую можно иметь задаром. Я могу иметь очень богатую землю, но она не будет давать ренты и не будет иметь ценности до тех пор, пока будет другая земля столь же хорошая, которую можно иметь даром. Но вот когда эта другая земля будет обращена в чью либо собственность, а лучшая земля, которую можно получить бесплатно, будет уже хуже моей, по своему плодородию, положению или другому качеству, тогда моя земля получит ценность и начнет давать ренту. И хотя бы производительность моей земли падала, но если производительность земли, которую можно получить даром, уменьшается в большей пропорции, рента; которую я могу получать, а следовательно, и ценность моей земли будет постоянно возрастать. Рента, словом, есть цена монополии, возникающая благодаря обращению в личную собственность тех элементов, которые не могут быть не произведены, ни увеличены человеческим трудом. [-117-]
Если бы какой-нибудь человек владел всею землей, доступной для какого-либо общества, то он мог бы, само собой разумеется, требовать таких цен за пользование ею или предлагать ее на таких условиях, какие только казались бы ему подходящими; и пока признавалось бы его право собственности, все прочие члены общества должны были бы подчиниться его условиям или избрать альтернативу смерти или эмиграцию. Так оно и было во многих странах; но при теперешнем строе общества земля, хотя вообще и обращена в личную собственность, тем не менее находится в руках слишком большего числа различных лиц, чтобы цена, которую эти лица могли получать за пользование землей определялась просто их капризом или желанием. Хотя каждый отдельный собственник и старается взять, что только возможно, тем не менее существует некоторый предел тому, что он может взять, предел, который определяется рыночной ценой или рыночной рентой длиной земли; предел этот бывает различен для разных земель и в разное время. Закон или отношение, которым определяется, при условии свободной конкуренции между всеми сторонами (условие, которое всегда должно предполагаться при рассмотрении принципов политической экономии), какая рента или цена может быть получена собственником, называется законом ренты. Раз закон этот будет выражен точно, мы будем иметь более, чем достаточную опору для тех законов, которыми регулируются заработная плата и процент. Ибо распределение богатства есть известного рода раздел, и потому, узнать, чем определяется доля продукта, достающаяся, как рента, мы также узнаем и то, чем определяется та доля, которая остается на заработную плату, где нет никакого участия капитала; или то, чем определяется соединенная доля, остающаяся на заработную плату и процент, где капитал принимает участие в производстве.
К счастью, относительно закона ренты мы не встречаем ни каких разногласий. Авторитеты и здравый смысл здесь сходятся*32, и общепринятое положение господствующей политической экономии имеет характер очевидности, свойственный геометрическим аксиомам. Этот признанный закон ренты, который Джон Стюарт Милль называет pons asinorum политической экономии, иногда называется "Рикардов-ским законом ренты", не потому собственно, чтобы Рикардо первый [-118-] провозгласил его, а потому, то он с особенной силой выставил его на вид*33. Вот этот закон:
Рента с земли определяется излишком производимого этой землей сравнительно с тем, что может быть получено при тех же усилиях с наименее производительных земель, находящихся в употреблении.
Закон этот, который конечно прилагается и к землям, употребляющимся для иных целей, чем сельско-хозяйственные, и ко всем естественным источникам сил, каковы рудники, рыбные ловли и пр., был исчерпывающим образом истолкован и изъяснен выдающимися экономистами начиная с Рикардо; но уже одно выражение его иметь всю силу очевидного предложения, ибо ясно, что конкуренция всегда стремится сделать самое низшее вознаграждение, за какое труд и капитал могут участвовать в производстве, наивысшим вознаграждением, какого они могут требовать; и, стало быть, всегда стремится дать собственнику более производительной земли возможность брать в свою пользу в виде ренты все вырабатываемое сверх того, что требуется для вознаграждения труда и капитала в размере обычной нормы,- то есть, в размере того, что они могли бы добыть на наименее производительной земле, из находящихся в употреблении (или в наименее производительном пункте), где конечно, уже не платится никакой ренты.
Пожалуй, для более полного понимания закона ренты, его можно выразить в такой форме: Право собственности на какой-либо естественный фактор производства даст возможность собственнику брать себе ту долю богатства, производимого при помощи этого фактора трудом и капиталом, который представляет собой излишек сравнительно с тем вознаграждением, какое может быть получено при затрате того же труда и капитала в наименее производительном из занятий, к какому этот труд и капитал имеют свободный доступ.
В сущности, это выражение ничем не отличается от предыдущего, ибо не существует ни одного занятия, в котором труд и капитал могут иметь применение, которое не требовало бы пользования землей; и сверх того, обработка или иные, способы пользования землей всегда будут доводиться до самой низкой точки вознаграждения, принимая во внимание все обстоятельства, на которую люди добровольно соглашаются в каком-либо ином занятии. Предположите для примера страну, в которой часть труда и капитала посвящается земледелию, и часть фабричной промышленности. Самая бедная земля, находящаяся в обработке, дает среднее вознаграждение, которое мы обозначим цифрой 20, и 20 будет, следовательно, средним вознаграждением труда и капитала, как в фабричной промышленности, так и в земледелии. Предположите, что вследствие некоторой постоянной причины вознаграждение в фабричной промышленности опускается теперь до 15. Ясно, [-119-] что труд и капитал, занятые в фабричной промышленности, будут переходить к земледелию, и процесс этот не остановится до тех пор, пока, или вследствие расширения культуры на худшие земли или до более низких пунктов производительности на той же земле, или вследствие повышения относительной ценности фабричных продуктов, зависящего от сокращения производства,- или, как это бывает обыкновенно, вследствие обеих этих причин,- доход труда и капитала в обоих занятиях не доведен будет, приняв во внимание все обстоятельства, снова до одного и того же уровня; так что каков бы ни был конечный пункт производительности, при каком будет продолжаться фабричная промышленность, будь это 18, 17 или 16,- земледелие тоже распространится до этого пункта. И таким образом, сказать, что рента будет представлять из себя излишек в производительности сравнительно с доходом на границе культуры или на самом низком пункте культуры, то же самое, что сказать, что рента будет представлять из себя излишек продукта сравнительно с тем, каковой получается при равном количестве труда и капитала в наименее вознаграждающем занятии.
Закон ренты в действительности есть лишь вывод из закона конкуренции и сводится просто к утверждению такого рода: так как заработная плата с процентов стремятся к некоторому общему уровню, то весь излишек производимого богатства, сравнительно с тем, что труд и капитал, при равной затрате, могли бы добыть для себя, будучи применены к самому бедному естественному фактору, находящемуся в употреблении, пойдет в пользу землевладельцев в виде ренты. Этот закон опирается, в конечном анализе, на тот фундаментальный принцип, который для политической экономии тоже, что принцип всемирного тяготения для физики,- что люди стремятся к удовлетворению своих желаний с наименьшим трудом.
Вот и весь закон ренты. Хотя многие классические трактаты слишком то уже следуют примеру Рикардо, который, по-видимому, понимал этот закон только лишь в его отношения к земледелию и во многих местах выражается в том смысле, что, мол, фабрики не приносят никакой ренты (тогда как, на самом деле, фабрики и торговые заведения приносят наивысшую ренту, как в том можно убедиться из более высокой ценности земли в фабричных и торговых городах), не раскрывая, таким образом, полного значения этого закона,- тем не менее, самый закон, уже со времени Рикардо, был ясно понят и вполне признан. Нельзя того же сказать о выводах из него. Как они не просты, тем не менее принятая доктрина заработной платы (поддерживаемая и подкрепляемая не только так, как это ранее было объяснено, но и путем соображений, огромное значение которых будет видно, когда мы придем к тому логическому заключению, к какому стремимся) [-120-] до чего времени препятствовала их признанию*34. Однако, разве это не так же просто, как самое простое геометрическое доказательство, что выводом из закона ренты будет закон заработной платы, в тех случаях, когда раздел продукта совершается только меду рентой и заработной платой; или закон заработной платы и процента, взятых вместе, в тех случаях, когда весь продукт делится на ренту, заработную плату и процент? С своей оборотной стороны, закон ренты есть необходимо закон заработной платы и процента взятых вместе, ибо он есть утверждение, что, какие бы результаты не давало приложение к производству труда и капитала, но эти два фактора будут получать в заработной плате и проценте лишь такую часть производимого, какую они могли бы произвести на земле, доступной для них без платежа ренты, то есть, на наименее производительной земле или в наименее производительном пункте, находящемся в употреблении. Ибо, если весь продукт, за вычетом той суммы, которую труд и капитал могли бы добыть от земли, за которую не платится ренты, должен идти к землевладельцам как рента, то все, чего могут требовать труд и капитал, как заработной платы и процента, выразится той суммой богатства, какую они могли бы добыть от земли, не приносящей ренты.
Или, представляя то же в алгебраической форме:
так как Продукт = Рента + Заработная плата + Процент,
следовательно: Продукт - Рента = 3аработная плата + Процент.
Таким образом, заработная плата и процент зависят не от того, что производится трудом и капиталом, но от того, что остается после того, как будет взята рента; или зависит от того продукта, который можно было бы получить, не платя ренты, то есть, с наиболее бедной земли, находящейся в употреблении. И стало быть, как бы ни был быстр рост производительных сил, но если и рост ренты не отстает от него, то ни заработная плата, ни процент не могут повыситься.
Раз будет признано это простое отношение, и луч света озарит то, что было ранее необъяснимым, и, по-видимому, несообразные факты окажутся подчиненными некоторому очевидному закону. Рост ренты, совершающийся в прогрессивных странах, сразу окажется ключей к разгадке того явления, что заработная плата и процент не увеличиваются с ростом производительных сил. Ибо богатство, производимое в каждой стране, разделяется на две части, если можно так выразиться, линией ренты, которая определяется пределом культуры или тем вознаграждением, которое труд и капитал могли бы получить с тех естественных удобств, которые доступны для них без платежа ренты. Из той части продукта, которая оказывается ниже этой линии, уплачиваются заработная плата и процент. А все, что оказывается выше ее, идет к собственникам земли. Таким образом, там где земля имеет малую [-121-] ценность, там производство богатства может быть незначительным, и однако же норма заработной платы и процента может быть высока, как напр, в новых странах. А там, где ценность земли высока, там может быть весьма обильное производство богатства и однако же низкая норма заработной платы и процента, как это мы видим в старых странах. Где производительные силы возрастают, как они возрастают во всех прогрессивных странах, так заработная плата с процентом будут изменяться, но не прямо в зависимости от этого возрастания, а в зависимости от того действия, какое оно будет оказывать на ренту. Если ценность земли будет пропорционально увеличиваться, все увеличение производства будет поглощено рентой, а заработная плата и процент будут оставаться такими же, как прежде. Если ценность земли будет увеличиваться в большем размере, чем производительные силы, рента будет поглощать даже больше, чем все это увеличение, и, между тем как продукт труда и капитала будет значительно увеличиваться, заработная плата и процент будут падать. Только лишь когда ценность земли не будет расти столь же быстро, как производительные силы, заработная плата и процент могут увеличиваться с ростом производительных сил. Все это подтверждается и на примерах, взятых из действительности.
*31 Говоря о ценности земли, я пользуюсь и буду пользоваться этим выражением для обозначения ценности голой земли. Когда же мне случится говорить о ценности земли и вместе земельных улучшений, я уже буду пользоваться именно этими словами.
*32 Я не хочу сказать, чтобы принятый закон ренты никогда не был оспариваем. Во всей массе хлама, которая при теперешнем разрозненном состоянии науки печаталась под названием политической экономии, трудно было бы найти что-нибудь такое, что не было бы оспариваемо. Но я хочу сказать, что закон этот имел санкцию всех экономических писателей, которых на самом деле можно считать авторитетами. Как говорит Джон Стюарт Милль (кн. II, гл. XVI) "немного найдется людей, которые отказывались признать этот закон, если исключить тех, которые не вполне понимали его. Нельзя не заметить, что те кто старались опровергнуть этот закон, понимали его очень неясно и неточно". Наблюдение, которое подтверждалось и множеством позднейших примеров.
*33 Согласно Мэк-Келлоку, закон ренты впервые был установлен в одной брошюре Dr. Джемсом Андерсоном из Элинбурга в 1777 году и в начале этого столетия одновременно Эдуардом Уэстом, Мальтусом и Рикардо.
*34 Бокль (гл. II "Истории цивилизации") признает существование необходимого отношения между рентой, процентом и заработной платой, но он видимо никогда не разыскивал этого отношения.