Современная история о состоянии торговых сношений в существующих в настоящее время действительных государствах

КНИГА ВТОРАЯ

СОВРЕМЕННАЯ ИСТОРИЯ

О СОСТОЯНИИ ТОРГОВЫХ СНОШЕНИЙ В

СУЩЕСТВУЮЩИХ В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ

ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫХ ГОСУДАРСТВАХ

ГЛАВА 1

ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЕ ЗАМЕЧАНИЕ

Древний философ сказал, что верхом мудрости является не удивляться

ничему. Он совершенно прав, поскольку он говорит о том удивлении перед

неожиданностью, которое лишает самообладания и нарушает спокойную

осторожность. Нам бы хотелось, однако, прибавить, что в способности

удивляться чему-либо лежит залог мудрости, самостоятельного мышления и

свободного образования понятий.

И не мыслитель, раз он одарен здравым рассудком и памятью,

воспринимает находящееся перед его глазами действительное состояние

вещей и запоминает его. Он в большем не нуждается. Ему ведь надо жить и

устраивать свои дела в действительной жизни, и его ничто не побуждает к

размышлениям даже о тех запасах, в которых

10 фихте, т. 2

289

Иоганн Готлиб Фихте.

он непосредственно не нуждается тут же на месте. Он в помыслах своих не

выходит никогда за пределы этого действительного состояния и не

измышляет себе никогда никакого иного мира. Но благодаря такой привычке

мыслить себе только это состояние, в нем постепенно зарождается без того,

чтобы он сознавал это, предположение, что существует только оно, и только

оно и существовать может. Понятия и обычаи его народа и его времени

кажутся ему единственно возможными понятиями и обычаями всех народов

и всех времен. Такой человек не удивляется, понятно, тому, что все является

таким, каким оно является, так как, по его мнению, ничего и не могло быть

иным. Он, разумеется, не возбуждает вопроса о том, как оно стало таким, так

как, по его мнению, оно было таким с самого начала. Если же описание

других народов и эпох, или философский набросок понуждают к

размышлению о том, чего нигде не было, но всюду должно было бы быть, то

он всегда вносит картины своего мира, от которых он не может оторваться,

все видит сквозь эти картины и никогда не воспринимает всей сути того, что

ему преподносится. Неизлечимой его болезнью является то, что он

принимает случайное за необходимое.

Тот же, кто, напротив, приучил себя восстанавливать в мыслях не

только действительно существующее, но и возможное, творит свободно из

себя, и очень часто находит совершенно иные связи и отношения вещей, чем

существующие, такими же возможными, как последние, даже гораздо более

их возможными, естественными и разумными. Данные отношения он

находит, наоборот, не только случайными, но иногда даже и странными. Он

возбуждает, таким образом, вопрос о том, как и каким образом все стало

таким, каким оно нам является в настоящее время, тогда как оно могло бы

быть в самых разнообразных формах иным. На этот вопрос отвечает ему

история прошлого, так как всякая основательная история не может и не

должна быть ничем иным, как генетическим ответом на вопрос о причине,

каким образом возникло современное со-

290

Замкнутое торговое, государство

стояние вещей и какие причины заставили мир сложиться как раз таким,

каким мы его видим перед собою.

Здесь мы имеем дело только с торговыми сношениями. Мои читатели

видели уже в первой книге, что автор считает совершенно иное его

состояние, чем то, которое мы находим в действительном мире, не только

возможным, но даже и необходимо вытекающим из правового закона. Его

поэтому может удивить, почему не последнее наступило, а то, которое мы

действительно видим перед собою. В настоящее время нам надлежит

изобразить этот действительно наступивший вид торговых сношений, что и

составит часть современной истории. Но может быть это изображение станет

еще яснее, если бросить взгляд на возникновение данного из

непосредственно предшествовавшего. Мы и здесь рассчитываем на

способность и желание читателя удивляться, на его уменье вполне

перенестись в мыслях в прошедшее или будущее.

ГЛАВА II

ИЗВЕСТНЫЙ НАМ МИР, РАССМАТРИВАЕМЫЙ КАК ЕДИНОЕ

БОЛЬШОЕ ТОРГОВОЕ ГОСУДАРСТВО

Народы древнего мира были строго отделены друг от друга

множеством отношений. Чужой был для них или врагом или варваром.

Напротив, народы новой христианской Европы допускают рассматривать

себя как одну нацию. Соединенные уже в германских лесах общим

происхождением и одними и теми же первоначальными обычаями и

понятиями, они, со времени расселения по провинциям западной Римской

империи, связаны еще и одной и той же общей религией и одинаковым

подчинением видимому главе этих провинций. Народам же иного

происхождения,

291

пришедшим позднее, одновременно с новой религией была привита та же

основная германская система обычаев и понятий.

Безусловной ошибкой было бы перенесение на отдельные поселения

этих полуварваров наших понятий о государстве, власти и подданном. Они

жили в действительности в природном состоянии. Только для войны

объединялись они своими королями, которые, по обычаю германских лесов,

были, собственно, предводителями войска. Они в остальном не имели

политической связи и в большинстве вопросов были сами своими судьями и

защитниками. Народные массы сплачивались только отношениями

крепостных к своим господам и вассалов к их сюзерену. И прежде всего из

этих отношений, как следствие, возникли те немногие судебные, вернее,

третейские действия, которые там имели место. Было далеко от того, чтобы

эти отношения имели своей целью сделать законы действительным

связующим средством нации. Сама связь вассальных установлений была

настолько слаба, что один и тот же человек мог быть вассалом одного короля

и аллодиальным владельцем на землях другого. В случае войны между

обоими королями он лично, как вассал, должен был сражаться за того,

против кого он выставлял своих людей, как аллодиальный владелец.

Что удивительного в том, что эти народности, которые были

объединены всем и не были разъединены тем, что обычно разъединяет

людей, - государственным устройством, которого они в действительности и

не имели, смотрели на себя и вели себя, как одна нация, что они смешивались

друг с другом, передвигались, торговали, поступали на службу, и каждый,

придя в район другого, все еще думал, что он дома.

Действительные политические понятия и учреждения появились только

позднее, впервые, благодаря введению римского права и перенесению

римских понятий об императорах на современных королей и современного

импера-

292

Замкнутое торговое государство

тора, который первоначально мыслился, как боевой вождь христианского

мира, и должен был быть для всей церкви тем, чем является казначей для

отдельных епископств и монастырей. Отношение крепостных и вассалов к их

господам превратилось постепенно в отношение подданных к их

правительству и судьям. Так возникла, например, впервые во Франции

монархия старого типа (styl). Только теперь впервы^ были разделены между

собою народности государственными установлениями. Это разделение было

облегчено еще и тем, что, благодаря церковной реформации, духовная

власть, которая до того держала христианскую церковь, как одно целое, была

сведена на нет.

Так образовались современные государства. Не собиранием и

соединением несвязанных одиночек под единством закона, как обычно

описывают в науке о праве возникновение государства, а скорее

разъединением и разделением единой, большой, однако, очень слабо

спаянной человеческой массы. Отдельные государства христианской Европы

и являются такими оторвавшимися частями первоначального целого,

размеры коих определены большей частью случаем. Нет ничего

удивительного в том, что еще не закончилось лишь недавно совершавшееся

разделение, что все еще имеются заметные следы прежней связи и что эта

прекратившаяся связь все еще кажется, предполагается существующей на

самом деле значительной частью наших понятий и учреждений.

Во время этого единства христианской Европы, между прочим,

образовалась и та торговая система, которая, по крайней мере, в главных

своих частях продолжает существовать по настоящее время. Каждая часть

большого целого и каждый индивидуум добывал, фабриковал, выторговывал

в других частях света то, что он мог наиболее целесообразно сделать в

зависимости от его естественного положения. Он провозил это

беспрепятственно через все части одного и того же целого на рынок. Цены на

вещи

293

Замкнутое торговое государство

устанавливались сами собою. В этой области завладевали одной отраслью

питания, в другой - другою. Если не выпадало на долю исключительное

господство ни над одной отраслью питания, то приходилось жить без нее, не

подвергаясь, однако, опасности окончательно погибнуть. В то время товар

достаточно определялся местом его изготовления. Торговцев известными

предметами называли кратко по той стране, откуда они являлись. Было

очевидным, что товар не изготовлялся нигде в другом месте и что лица из

названной страны не могут явиться ни с каким другим намерением, кроме

как для того, чтобы предложить эти предметы покупателям. Имело хождение

общее средство обмена - золотые и серебряные деньги, которое во всех

частях большого торгового государства имело приблизительно одну

стоимость и свободно циркулировало из одной части его в другую.

Соразмерить эту торговлю с общим количеством туземного производства

нельзя было и думать. Ведь не было никакого действительного общего главы

государства, и все пребывало в анархии. Однако, при незначительном

распространении искусств не приходилось бояться, что на рынке будет

избыток привоза, что купец и фабрикант будут страдать и что для них

наступит недостаток в средствах питания. Благодаря простоте жизни и

ограниченным потребностям людей не приходилось бояться также и того,

что производитель должен будет чувствовать недостаток в привычном

товаре. Торговля при этих условиях была совершенно свободной - без

расчета так же, как и без ограничения.

При том состоянии это было в порядке вещей, если только не считать

недостатка в расчете, который, впрочем, был и невозможен и не необходим.

Граждане одного и того же государства должны все друг с другом общаться

и торговать. Если христианская Европа была одним целым, то и торговля

европейцев между собой должна была быть свободной.

Легко применить это положение к современному состоянию вещей.

Если вся христианская Европа с прибавив-

294

шимися колониями и торговыми местами в других частях света все еще -

одно целое, то и торговля всех частей между собою должна быть такою

свободной, какою она была первоначально. Если же она, напротив,

распределена на многие под властью различных правительств находящиеся

государства, то она должна быть так же расчленена на многие безусловно

замкнутые торговые государства.

Мы подошли к источнику большей части еще существующих

злоупотреблений. В новой Европе в продолжение значительного времени

совсем не было никаких государств. Еще и теперь мы стоим при попытках

создания их. Далее. До сих пор понималась задача государства только

односторонне и только наполовину, как такого учреждения, которое должно

законом сохранить за гражданином то состояние владения, в котором его

находят. Глубже лежащей обязанности государства, - ввести сначала каждого

в полагающееся ему владение, - не заметили. Этого последнего возможно

достичь только тем, что будет уничтожена анархия в торговле так же, как

постепенно уничтожается политическая анархия, и что государство замкнет

себя, как торговое государство, так же, как оно замкнуло себя в своем

законодательстве и судопроизводстве.

Все установления, которые позволяют гражданину непосредственные

сношения с гражданином другого государства или предполагают такие

сношения, рассматривают в своей основе обоих, как граждан одного

государства, и являются остатками и результатом устройства, которое давно

уже уничтожено. Они являются неподходящими частями прошлого мира. Та

система, которая требует свободы торговли, те притязания покупать и иметь

рынок во всем известном мире, - являются перенесением в наше время

способов мышления наших предков, для которых они годились. Мы их без

проверки переняли, привыкли к ним, не без труда на их место можно

поставить другие.

295

ГЛАВА III

ВЗАИМНЫЕ ОТНОШЕНИЯ ОТДЕЛЬНЫХ ЛЮДЕЙ В ЭТОМ

БОЛЬШОМ ТОРГОВОМ ГОСУДАРСТВЕ

Нас завело бы слишком далеко исследование о том, как это случилось,

что люди согласились считать как раз золото и серебро, а не что-либо иное

вместо них, знаком всякой стоимости. По крайней мере основание, которое

приводит один знаменитый писатель, недостаточно. Поэтому, говорит он,

принято было считать известное количество золота и серебра эквивалентом

определенного другого товара, что добыча первого стоила такого же

количества времени и труда, как и добыча или изготовление последнего.

Если даже принять, что такое равенство труда действительно имеет место, то

спрашивается, почему земледелец приравняет труд, употребленный

рудокопом на добывание куска золота, к своему труду, затраченному им на

добывание нескольких шеффелей зерна, и будет считать его так же хорошо

затраченным, когда последний без его зерна не сможет совсем жить, ему же

при естественных условиях нечего делать с золотом рудокопа, раз человек,

предоставленный самому себе, оценивает продукт другого совсем не по

тому труду, который последним на него затрачен, а скорее по той пользе,

которую он намерен из него извлечь. Разве в том случае, когда кто-либо

затратит бесцельно труд, считал бы себя род человеческий обязанным

возместить его целесообразным?

Я должен определенно напомнить, что стоимость этих металлов

покоится только на всеобщем соглашении об этой стоимости. Каждый

принимает их в известном отношении к своему товару, так как он уверен, что

всякий, с которым он может вступить в торговые сношения, примет их от

него в том же отношении. Настоящая внутренняя стоимость этих металлов,

их годность для обработки

296

Замкнутое торговое государство

далеко не соответствуют их внешней, покоящейся на мнении, стоимости.

Фабрикаты из них получают свою стоимость только в силу того

соображения, что из них могут или могли бы быть сделаны деньги.

Заключающийся в них денежный материал должен быть в этих фабрикатах

оплачен.

Но как раз потому, - это я напоминаю только мимоходом, - что

стоимость мировых денег по отношению к товару не имеет никакой иной,

кроме общественного мнения, гарантии, это отношение так же неустойчиво и

переменчиво, как последнее. Почти одним только распространением того

взгляда, что товар становится дороже или дешевле, вместо верного, что

стоимость денег падает или подымается, закрыли широкой публике глаза на

эту изменчивость. Вышеописанные туземные деньги имели бы совершенно

иную гарантию. Основной закон государства должен был бы состоять в том,

чтобы как самому государству принимать выпущенные им деньги на вечные

времена в той же стоимости по отношению к товару, так и поддерживать их в

той же стоимости и между согражданами.

При таком предположении отношение циркулирующих в большом

торговом государстве денег к находящимся в его общественной торговле

товарам таково же, каким мы его описали выше в государстве разума. Вся

масса денег представляет и равна по стоимости всей массе товаров. И каждая

такая-то часть первого равна такой же части стоимости второго. Совершенно

безразлично, большая или меньшая масса денег находится в обращении при

неизменной массе товара. И богатство покоится здесь вовсе не на том,

сколько денег имеешь, а какую часть имеешь от всего наличного количества

денег. По крайней мере единственный устойчивый принцип, который может

быть установлен в этом безостановочном колебании, есть тот, что такая-то

часть циркулирующих денег является равной такой же части товарной

стоимости (я говорю о внутренней стоимости для сохранения жизни и

приятности

297

последней), несмотря на то, что это отношение, - благодаря тому, что

никогда не знаешь наверное, сколько денег и сколько товара находится в

обращении, и потому, что то одно, то другое искусственно извлекается из

обращения и удорожается, и благодаря множеству сходных с этими причин,

- само становится колеблющимся, зависящим от случая и подверженным

обману.

Я все еще предполагаю тот случай, когда торговля остается

совершенно свободною во всем большом торговом государстве и не

подчинена никаким ограничениям. В этом случае каждый индивид является

свободным и самостоятельным сочленом торгового государства. До сих пор

еще нельзя увидеть никакого общего интереса многих, благодаря которому

эти многие объединились бы в торговом государстве в одно тело, в единое

большее целое. Каждый в отдельности притязает, обладая деньгами, на

всякий возможный товар во всех местах большого торгового государства, в

количестве, составляющем такую-то часть всего находящегося в нем товара

и соответствующем тому, какую его деньги составляют часть всех денег.

Однако каждый самостоятелен в этом притязании. Имеет ли кто-либо другой

деньги, или нет - ему совершенно безразлично. Его деньги от этого ни в

коем случае не приобретают ни большей, ни меньшей стоимости.

В крайнем случае, только географическое положение, большее или

меньшее расстояние от места добычи или изготовления товара, могло бы

объединить нескольких лиц, из-за одинаковой участи, и создать из них

отдельное торговое тело, которое имело бы общие прибыли и убытки. Но мы

этого здесь не принимаем во внимание.

Если мыслить себе массу циркулирующих в торговом государстве

денег разделенной поровну между всеми принимающими в нем участие

индивидуумами, то все имеют одинаковое притязание на одинаковое

количество наличного товара. Все одинаково богаты, т. е. никто

относительно ни богат, ни беден. О внутреннем богатстве, или

благосостоянии всех, т. е. о том, будут ли все жить при-

298

Замкнутое торговое государство

ятно, кое-как или бедно на те товары, которые они могут закупить своими

деньгами, - здесь нет речи.

Тот, чья часть в имеющихся налицо деньгах больше той, какую он

получил бы при разделе их на равные части, относительно богат; - тем

богаче, чем больше выходит его часть за пределы равенства. Так же тот

относительно беден, кто имеет меньше того, что пришлось бы на его долю

при делении на равные части.

Так как, однако, всякий запас денег имеет стоимость только постольку,

поскольку рассчитывают его истратить на покупку товара, и он будет скоро

совершенно истрачен, если нет средства вновь восстановить убыль, то,

следовательно, можно называть относительно богатым только того, кто

периодически выручает количество товаров, превышающее денежной

стоимостью то количество товара, которое ему приходится при равномерном

разделе всего товара, может превратить его в деньги, а полученные за него

деньги в товар, который он не сам добывает, и сделает это, может быть, даже

с выгодой, т. е. так, что он свой труд будет ценить выше соответствующего

труда других и заставит этим других работать на него больше, чем он

работает на них.

Естественно, каждый хочет на другом выгадать как можно больше и

давать другим выгадывать на себе как можно меньше. Каждый хочет

другого заставить работать на себя как можно больше и самому работать на

него как можно меньше. Если ему в этом не препятствует никакой закон или

власть, то он будет применять все возможные средства для того, чтобы

добиться этого. Каждый полученный им талер будет для него иметь

стоимость двух талеров. Одного, - потому что он его имеет, а вместе с ним

имеет и притязание на услугу другого лица, второго, - потому что его не

имеет никто другой и вместе с этим не имеет и притязания на его услугу

Возникает в торгующей публике бесконечная война всех против всех

в виде войны между покупателями и про-

299

давцами. Эта война становится все ожесточеннее, несправедливее и опаснее

по своим последствиям, чем больше населяется мир, чем больше

увеличивается торговое государство, благодаря присоединяющимся

приобретениям, чем больше развиваются производство и искусства и в связи

с ними количество поступающего в обращение товара, который в свою

очередь увеличивает потребности всех и делает их более многообразными.

То, что при простом образе жизни наций обходилось без большой

несправедливости и притеснений, превращается при повысившихся

потребностях в кричащую несправедливость и источник большого

страдания. Покупатель старается выжать от продавца товар. Поэтому он

требует свободы торговли, т. е., свободы для продавца переполнить свои

рынки товарами, не найти сбыта и под давлением нужды продать свой товар

много ниже его стоимости. Потому и требует покупатель большой

конкуренции фабрикантов и торговых людей, чтобы, пользуясь затруднением

в сбыте и нуждою в наличных деньгах, принудить их отдать товар за всякую

цену, какую он им предложит из великодушия. Удастся ему это - работник

беднеет и трудолюбивые семьи гибнут от недостатка и нищеты или

выселяются из среды несправедливого народа. Против этих притеснений

продавец защищается или покушается даже на запасы покупателя

разнообразнейшими средствами: скупкой товаров, искусственным

повышением цен и т. п. Он ставит покупщиков перед опасностью вдруг не

иметь возможности удовлетворять своих привычных потребностей или

оплачивать их необычно дорого и терпеть нужду в другом отношении.. Или

он понижает качество товара после того, как ему понижают цену. Таким

образом, покупатель не получает того, что он рассчитывал получить он

обманут. Большей частью, кроме этого, происходит при плохой и легкой

работе чистый ущерб на общественных силе и времени и на продуктах,

которые так плохо изготовлены.

300

Замкнутое торговое государство

Короче говоря, никому не дано ни малейшего средства сохранить

непрерывность своего состояния при непрерывности своей работы. Люди

хотят быть совершенно свободными во взаимном уничтожении.

ГЛАВА IV

ВЗАИМНОЕ ОТНОШЕНИЕ НАЦИЙ КАК ЕДИНИЦ В ТОРГОВОМ

ГОСУДАРСТВЕ

До тех пор правительства отдельных государств, из которых состоит

торговое государство, не взимают с граждан никаких непосредственных

податей, а покрывают расходы по управлению государствами, скажем,

доходами с государственных имуществ (von Domainen), отношение

отдельных индивидов к торговому государству остается таким, как мы его

только что описали. Все являются самостоятельными свободными

сочленами его. Их обогащение и обеднение так же мало интересует всякого

другого, как и их правительство. Само правительство является таким же

самостоятельным сочленом, управляющим своим имуществом и

производящим на него обороты, как внутри страны, так и за границей.

Но как только правительство собирает непосредственные подати в

мировых деньгах - непосредственном средстве обмена торгового

государства, возникают новые условия, и отношения в торговом

государстве становятся сложнее.

Государство разума собирает, как сказано выше, столько податей,

сколько ему нужно. В действительных государствах не будет ошибкой

принять в среднем, что каждое из них собирает столько, сколько может.

Этого нельзя поставить им вовсе в вину потому, что, как правило, они не в

состоянии собрать сколько им нужно для выполнения тех задач, которые до

сего времени оставались большей частью невыполненными из-за недостатка

в средствах.

301

Замкнутое торговое государство

Правительства собирают подати в мировых деньгах, так как они

только этими деньгами расплачиваются как с туземцами, так и с

иностранцами, как будто они не имеют более близких отношений с первыми,

чем с каждым из последних. Это, положим, и не может быть иначе при том

положении, когда особое юридическое государство не образует никакого

особого торгового сообщества, и каждый отдельный гражданин с такой же

легкостью может вступить в торговые сношения с отдаленнейшим

иностранцем, как со своим соседним согражданином, и в своих закупочных

или продажных ценах от первого так же сильно зависит, как и от последнего,

который с этой точки зрения вовсе не является его согражданином, а во всех

отношениях свободным индивидом. Каждый должен поэтому быть

снабженным на всякий случай имеющим повсеместное хождение меновым

средством и не нуждается ни в каком другом.

Чем больше подданные имеют этих мировых денег, тем больше

может правительство взять у них в виде податей. Чем меньше, - тем меньше.

Интересом правительства, поэтому становится, чтобы все те, которые

должны вносить подати, имели бы очень много, чтобы правительство могло

много у них взять. Таким образом, все вносящие эти подати объединяются е

понятии правительства воедино, в одно единственное тело, благосостоянием

коего оно должно интересоваться. Несмотря на то) каждый в отдельности 6

своем собственном понятии остается отделенным от остальных и не имеет

общего с ними интереса. Для правительства существует только одно

имущество: имущество тела, вносящего подати. Только теперь приобретает

смысл понятие о национальном имуществе и о нации, которая обладает

имуществом. До сего или независимо от этой точки зрения, и там, где

государство следит только за тем, чтобы никто у другого ничего не взял, и

не заботится, чтобы каждый что-либо имел, хотя и существует нация,

объединенная законами и общим судом, но нет нации, объединенной общим

имуществом. Так при-

302

рода выводит правительства для их собственной выгоды за пределы тех

узких границ, которые они ставят своему управлению, и вызывает в них,

ввиду пользы, тот интерес, который они должны были бы иметь уже в

интересах права.

Если некоторые или все, находящиеся в торговом государстве

правительства, введут денежные подати, то возникает, с их точки зрения,

несколько национальных имуществ и отношение этих имуществ друг к

другу.

Существует три рода таких отношений.

Независимо от внутреннего благосостояния граждан, от более легкого

или трудного способа их жизни, нельзя было бы ту нацию назвать

относительно ни богатой, ни бедной, которая периодически получала бы из-

за границы товар за столько же денег и по той же внутренней стоимости, за

сколько и какой товар она сама туда отправляла бы, так как истинным

источником богатства является ведь только нарастание товаров. Она была бы

по отношению ко всей загранице, которая рассматривается здесь, как одно

целое (ничего ведь не мешает ей потерять по отношению к одной нации,

если только у других наций она столько же выиграет), в положении полного

равновесия. Нация сохранила бы не уменьшившимся количество

обращающихся в нем самом денег, правительство могло бы постоянно

взимать такие налоги, которые оно обычно взимало.

Я здесь причисляю к имуществу нации и кассу правительства, которое

я мыслю себе одним из торгующих индивидов нации, и предполагаю, что и

оно не выдает за границу больше денег, чем оттуда получает, так как только

при этом условии наступает вышеустановленный случай.

Или - и это является вторым случаем - нация про изводит, фабрикует,

работает много больше и выгоднее для привычных потребностей заграницы

и отпускает эти результаты за деньги, чем последняя работает для ее

потребностей и получает денег за свою работу. Такая нация

303

относительно богата. Обращающиеся в ней деньги периодически

умножаются. Она богата денежно. Это богатство обосновано и длительно,

если не иссякнет источник ее товаров и потребность заграницы останется

такой же.

Деньги имеют стоимость лишь при том условии, что они расходуются.

Только потому они и представляют стоимость, что обращаются во всем

торговом государстве, и во всех частях его помогают определять цены

товаров. Они должны были бы необходимо упасть по сравнению с товаром

той нации, у которой они бы скопились. Отсюда эта богатая нация должна

выплачивать за границу свой периодически получаемый денежный избыток,

благодаря чему опять же установилось равновесие с заграницей между

приходом и расходом. Большая разница теперь будет состоять только в том,

что богатая нация обменяет на этот излишек то, без чего она могла бы

обойтись, и заставит иностранца, который для себя едва сможет выработать

необходимое, работать для ее удовольствия, что она свое внутреннее

благосостояние безостановочно повышает за счет иностранца, который

становится все беднее. Из противопоставления это станет особенно ясным

тогда, когда мы бросим наш взгляд на беднеющую нацию, или же так как

вероятным следствием денежного богатства является осуществление правила

- брать сколько можешь, то правительство использует это выгодное по

отношению к загранице положение и заставит силы заграницы служить

своим целям.

Наконец, - третий случай - нация все время теряет часть своих денег в

торговле с заграницей. Эта нация бедна и беднеет все больше.

Предположим, что в обращении находится десять миллионов талеров и что

из них ежегодно один миллион теряется в обмене на заграничные товары.

Эти десять миллионов в первый год представляют товары, добытые в стране

или вымененные на них заграничные, и известное количество товаров той же

заграницы, которые могут быть выменены только на деньги. На следующий

год в стране имеется только девять

304

Замкнутое торговое государство

миллионов, ибо здесь надо совершенно отвлечься от того случая, когда в

обращение притекают деньги из наполненной раньше государственной кассы

или значительные сокровища отдельных лиц; никакого же другого

действительного средства против уменьшения денег нет. Из этих девяти

миллионов один миллион представляет, как и раньше, тот товар, который

может быть получен из-за границы только за деньги. Остальные восемь - то

же количество, которое раньше было представлено девятью. Так как денег

для того же товара меньше, то по правилу должны измениться цены, и

стоимость денег подымается. Но частью, как было предположено, вся

заграница участвует в покупке и приносит свои деньги, как средство обмена;

частью торгуют, может быть, как туземцы, которые ведь обменивают товар

на товар, так и иностранец, когда он рассчитывает получить товар без денег,

в кредит, представляя товаром товар; или обращение ускоряется и недостаток

денег покрывается скоростью их обращения. Нет ничего невозможного, что

цены останутся те же. Но одно бесспорно, что, согласно расчета, через десять

лет в стране не останется денег. Мы ниже увидим, что задерживает это

полное обеднение и вызывает кажущееся противоречие между опытом и

расчетом.

Всякая подать наносит ущерб внутреннему благосостоянию нации.

Таково ее постоянное действие.

Гражданин должен всякий раз настолько больше заработать, не

пользуясь результатом своего труда,' сколько он должен отдать государству.

Если у беднеющей нации подати должны остаться теми же, то

благосостоянию ее с каждым годом наносится все больший ущерб. Если же

этого не произойдет или если бедность достигнет такого размера, что они не

смогут уже вноситься в том же размере, то, как подати, так и

государственные доходы понизятся, и правительство потеряет в могуществе.

Почему же мы не видим наций, становящихся совершенно

безденежными, хотя некоторые из них уже в течение значительного времени

кажутся похожими на только

305

Замкнутое торговое государство

что описанные? Беднее деньгами стали, положим, действительно многие из

них. Полное обеднение и неприкрытое его проявление наружу прикрывает

все ухудшающееся национальное хозяйство, при котором все возможное

предлагается на продажу и превращается в товар, чем уничтожается капитал

и сама нация, после того как процентов труда нации - уже не хватает.

Действительным результатом такого хозяйства является растущее

уменьшение числа лиц, между которыми распределяется незначительное

оставшеюся национальное имущество; страна непрерывно беднеет

населением; но каждому в отдельности все еще может достаться большая

часть, чем та, которая пришлась бы на него, если бы население не

уменьшалось. Люди выселяются и под другим небом ищут убежища от той

нищеты, которой они не могли избежать на родине, или правительство

превращает их в товар и извлекает за них деньги из-за границы. После того,

как стало меньше рук, которые бы перерабатывали сырые продукты, можно

и их продавать. Эта торговля все расширяется. Оставшиеся еще в стране

фабриканты не могут уже больше получать этих сырых продуктов и

погибают в нищете. То, что шло на их пропитание, является чистой

находкой для вывоза. Один неурожай и в такой стране, где всегда продают и

никогда не сберегают на случай нужды, умирает множество людей.

Благодаря уменьшению туземных едоков, выгадан снова товар для

заграницы. Земли падают в цене или лежат необработанными в

обезлюдевшей стране. Их покупает некоторое время иностранец со

спекулятивной целью - найдена новая отрасль торговли. Имеется еще один

товар, который едва ли следовало трогать. Государство продает самого себя,

свою самостоятельность. Оно получает непрерывно субсидии и превращает

себя этим в провинцию другого государства, в средство для любых целей

последнего.

В такой прогрессии оно безостановочно движется все дальше и

дальше. Каждая беда устраняется другою, еще большею. Если обезлюдение

достигло крайних пределов,

306

то зато тем больше выгадано для дикого прироста, который не нуждается ни

в обработке, ни в уходе. Главным предметом торговли диких потомков

культурного народа становится тогда мачтовый лес и другое дерево, кожи

диких животных, сушеная рыба и т. п. Этот род товара они находят в избытке

и смогут на них обменять нужное им для удовлетворения своих малых

потребностей.

В итоге: кто там живет, тот едва находит для удовлетворения своих

потребностей, и он бы не жил, если бы не находил. Действительные жертвы

обеднения государства умерли уже, может быть, в лице их отцов и дедов. Так

как их уже нет, то никто и не спрашивает, почему государства ничего не

имеют.

ГЛАВА V

СРЕДСТВА, К КОТОРЫМ ДО СИХ ПОР ПРИБЕГАЛИ

ПРАВИТЕЛЬСТВА, ЧТОБЫ НАПРАВИТЬ ЭТО

ОТНОШЕНИЕ В СВОЮ ПОЛЬЗУ

Все те правительства, которые открытыми глазами смотрели на это

отношение своих наций к остальным нациям большого торгового

государства и не удовлетворялись тем, что, даже и ввиду этого

обстоятельства, предоставляли всему идти так, как угодно Богу, прибегли

почти к одним и тем же мерам, чтобы искусственно это отношение сделать

как только можно более выгодным для себя. Обычные правила,, в которых

можно выразить это намерение, следующие: деньги должны остаться в

стране; деньги иностранца надо привлекать в свою страну. Нисколько не

умаляя тех отеческих и благотворительных намерений, которыми

проникнуто такое большое количество правительств по отношению к своим

подданным, надо однако признать, что они, по крайней мере, принимая эти

меры, заботились больше о сохранении или умножении собираемых ими

податей и, через посредство последних,

307

о сохранении и повышении своего военного могущества перед другими

государствами, чем об обеспечении положения своих подданных.

Общие правовые понятия еще не настолько выявлены, чтобы

правительства считали своим долгом это обеспечение. Нельзя также понять,

как можно было бы мыслить себе эти обычные мероприятия средством для

этой цели.

В нашем исследовании ничего не нарушается тем, что, когда нация

теряет в торговле, то правительство стремится уменьшить и постепенно

совершенно уничтожить эту потерю, или когда нация выигрывает в ней, то и

правительство стремится сохранить это выгодное положение или повысить

его. Цель остается все одной и той же: направить торговое отношение в свою

пользу. Повсюду принимались приблизительно одни и те же меры для

достижения одинаковой цели.

Прежде всего - увеличение вывоза и этим тех денег, которые

получаются от иностранца; поощрение земледелия, чтобы были продукты

для вывоза; поощрение этого вывоза, например, премиями.

Должны существовать особые условия, чтобы вывоз сырых продуктов

был выгоден: если невозможно или, по другим каким соображениям,

нецелесообразно привлекать в страну людей для обработки вывозимых

продуктов, или, если они служат непосредственно для питания, найти

работников, которые бы потребили их в стране. В обоих случаях нация

сохранила бы у себя их жалование. Кроме того, при этой системе

государственного хозяйства законом запрещается как вывоз сырых

продуктов, так и необработанных предметов питания. Поощрение туземных

фабрик и вывоз фабрикатов за границу совершенно последовательно

вызываются той же системою.

Затем воспрепятствование или затруднение ввоза чужих фабрикатов и

вытекающее отсюда уменьшение количества тех денег, которые уходят за

границу, или путем полного запрещения этих товаров или путем наложения

на них значительных пошлин. Едва ли можно мыслить

308

Замкнутое торговое государство

себе, что необходимо и выгодно было бы затруднить ввоз чужих продуктов,

если бы только они не были исключительно предметами роскоши.

Необработанные предметы питания и без того не повезут из-за расходов на

перевозку, если только в стране не ощущается в них недостаток. На сырых

же продуктах, если только иностранец позволит их вывозить и мы сможем

их обработать в стране, всегда будет выгадана заработная плата, в виде

прироста национального имущества.

Наконец, оживление той деятельности для и вместо заграницы, которая

состоит в том, что нация становится посредником в сношениях между

отдельными нациями большого торгового государства, их корабельщиком и

перевозчиком на суше и море, и этим снова выгадывает, как в

вознаграждении за труд, так и в торговых преимуществах.

ГЛАВА VI

РЕЗУЛЬТАТ УПОТРЕБЛЕНИЯ ЭТИХ СРЕДСТВ

Нам необходимо ответить на два вопроса. Прежде всего, насколько

действительно достигается этими мерами та цель, которую имели в виду при

их применении, затем, действительно ли эта поставленная цель

целесообразна и является тою, которую надо было бы себе поставить?

Что касается первого, то ясно сразу, что увеличение или, по крайней

мере, не такое значительное уменьшение национального богатства, в

вышеустановленном смысле этого слова, и имевшееся при этом налицо

усиление прави тельства, несомненно, будет достигнуто, если та денежная

сумма, которая до сего попадала к иностранцу, который из нее не вносил

никаких податей государству, теперь остается в руках туземца, у которого

правительство может взимать подати, или, если денежная сумма, которая до

сего была в руках иностранца, который из нее вносил подати

309

Иоганн Готлиб Фихте,

другому правительству, поступает теперь в руки туземца, который вносит

подати нашему правительству. О правительствах можно сказать еще с

большим правом то, что мы раньше сказали в общем, что каждый талер,

который выгадан их нациями, имеет для них значение двух, потому что он

находится в их ра,споряжении и может быть употреблен в противодействие

целям всякого другого правительства и не находится в распоряжении

никакого другого правительства, которое могло бы его употребить против

его целей.

Но одновременно с этим ясно также и то, что после того, как хотя бы

одно правительство начнет открыто проводить в жизнь мероприятия и искать

для себя и своей нации исключительных выгод от пребывания своего в

общей торговой республике, и все остальные правительства, которые от

этого страдают, должны будут следовать этим мерам, если только они

несколько благоразумны, и что после того, как одна нация добилась

преимуществ в торговле, и те, которые от этого страдают, должны будут

применить все возможное, чтобы ослабить этот перевес и установить

равновесие, - что они это сделают так же охотно за счет более слабой нации,

если нельзя этого сделать сейчас за счет более сильной. В дополнение к той

враждебной тенденции, которая и без того имеется налицо у всех государств

против всех, из-за их территориальных границ, возникает еще и новая - из-за

торговых интересов, разгорается общая скрытая торговая война.

К интересу собственной выгоды прибавляется еще интерес в потере

другого. Иногда бывают рады удовлетворить последнему даже и без первой и

учиняют прямой вред. Так уничтожили голландцы на всех островах) кроме

специально для этого предназначенных, все пряные кустарники и сожгли

некоторую часть посаженных пряностей. Совершенно так, как во время

войны сжигаются склады, которых нельзя взять с собою для собственных

потребностей.

310

Замкнутое торговое государство

Эта скрытая война переходит в такие действия, которые не являются

почетными. Поощряют контрабанду в соседние страны и оживляют ее даже

официально. Борющийся торговый интерес является часто истинной

причиной тех войн, которым приписывается иной повод. Таким образом,

подкупается целых полмира, как говорят, против политических принципов

одного народа, между тем как война собственно направлена против его

торговли и с ущербом для самих подкупленных.

Наконец, благодаря торговым интересам возникают политические

понятия, которые носят самый авантюристический характер, а из них -

войны, истинное основание которых уже больше не скрывается, а открыто

выставляется наружу. Возникает господство над морями, которые без

сомнения должны были бы быть так же свободны, - исключая то

пространство у населенных берегов, на которое хватает пушечный выстрел, -

как воздух и свет. Возникает исключительное право на торговлю с чужим

народом, которое не принадлежит, собственно, ни одной из торгующих

наций преимущественно перед другою, и из-за этого господства и из-за этого

права возникают кровавые войны.

Отмеченные выше старания теряющих в торговле наций, в конце

концов, не могут не привести к благоприятным результатам. Пока остается

только пожелать им в этом успеха. Но какой при этом получится результат

для государств, которые до сих пор имели преимущество в торговле? С

каждым новым шагом иностранца к независимости от них, теряют они как

раз столько же в привычном национальном богатстве, а если правительство

продолжает и дальше взимать те же подати, то и в своем внутреннем

благосостоянии. Если же правительство в той же пропорции понижает

налоги, то оно соответственно теряет в своем могуществе по отношению к

загранице.

Если бы оно стремилось к этому могуществу только на время и для

осуществления преходящего задания, которое при разумном подходе к

вопросу не может состоять

311

ни в чем ином, кроме достижения своих естественных границ и вместе с

этим безопасности от всякой войны; если бы оно воспользовалось

преходящим состоянием своего денежного и военного превосходства, чтобы

действительно добиться этой цели, то оно могло бы спокойно отнестись к

этому ослаблению своего могущества. Оно имеет все, в чем нуждается. Оно

замкнулось бы, как торговое государство, и довольствовалось бы само

собою. Но какому из современных государств можно было бы приписать

такую скромность?

Если бы предположенное выше правительство рассчитывало на

длительное и впредь существование своего прежнего преобладания, или

должно было бы на это рассчитывать ввиду того, что его разумные или

противные разуму цели еще не достигнуты, то оно успехами заграницы было

бы вовлечено в большой для себя вред. Его упадок был бы очень скоро

замечен соседями, и ослабленное в торговле государство было бы ослаблено

еще и войною.

В еще более вредном виде представляется эта система, если мы

обратим внимание на действительную цель, которую должны были бы иметь

в виду правительства при организации торговли, и на обеспечение обычного

состояния их подданных. Этого обеспечения требуют как разум, так и

справедливость. Последней мы здесь совершенно не будем касаться.

Поддержание внутреннего спокойствия необходимо является первейшей

задачей правительства и должно предшествовать стремлению и увеличению

своего внешнего могущества, так как последнее обусловливается первым.

Это обеспечение всем их привычного состояния может быть достигнуто

только описанным в первой книге точным учетом различных сословий нации

в их взаимном отношении и полным замыканием торговли от заграницы, а ни

в коем случае не теми несовершенными мероприятиями, которые здесь

приведены. Ни одно государство, которое рассчитывает на сбыт за границу и

сообразно этому расчету оживляет и направляет индустрию в стране, не

может обеспечить своим подданным длительности этого

312

Замкнутое торговое государство

сбыта. Как только сосед примется за те же отрасли питания или окажется

вынужденным приняться, благодаря запрету своего правительства, и

откажется от иностранного товара, так сейчас же рабочий окажется без

работы и погибнет в нужде. Единственное утешение, которое в таком случае

приводят, заключается в том, что этот затор в привычной торговле не

наступит ведь сразу, что успеют найти сбыт в другом месте, если потеряют в

этом, что можно будет перейти на другие отрасли питания, если с этой -

дело не хочет продвигаться хорошо вперед. Не принимая даже в расчет того,

что внезапные запреты товаров за границей могут вызвать немедленные и

быстро наступающие затруднения, эта медленность упадка в

действительности избавляет только от слишком заметной и бросающейся в

глаза картины обеднения. Но кто погибает, - тот погибает, и в сущности для

нации все равно, совершается ли это в один год или в двадцать лет. Ни один

фабрикант, который может рассчитывать только на сбыт внутри страны и

которому предоставлен только этот сбыт, не может быть уверен в нем,

несмотря на всевозможные затруднения ввоза этого товара из-за границы и

удорожание этого товара пошлинами, если только останется дозволенным

ввозить этот товар в неограниченном количестве. Рынок может

переполниться, и он, вместе с иностранцем, может оказаться вынужденным

продавать в убыток; или же его соотечественники будут продолжать

покупать более дорогие, но более соответствующие их вкусу или в

действительности лучшие иностранные товары вместо более дешевых

туземных; или иностранец изобретет новые выгодные способы изготовления,

которые дадут ему возможность, несмотря на пошлину, продавать свой

товар дешевле туземца. Внимательное правительство в этом случае,

положим, примет меры и повысит еще больше пошлины. Но за это время те

фабриканты, которые не смогли перенести потерь, уже погибли, и все

остальные пострадали. Другая сторона этого вреда сразу ясна и не требует

многих слов для своего выявления. Ни одно

313

государство, которое зависит от неподдающегося учету и не находящегося в

его власти иностранного привоза, не может обеспечить своим подданным

привычных потребностей всегда за одну и ту же дешевую цену, несмотря на

все поощрение туземной индустрии. Стоит иностранцам случайно не

явиться, и будет ощущаться недостаток в их товаре; или они привозят свой

товар в меньшем количестве, и цены товаров повышаются.

Пусть не говорят - я это обстоятельство затрагиваю только мимоходом

- что я навязываю правительствам, основываясь на непризнанных

философских положениях, дело, которое они никогда не признают своим и

которое состоит в том, что они должны доставлять работнику работу и сбыт

и покупателю необходимый запас привычных товаров за дешевую цену. Об

этом должен каждый сам заботиться, не утруждая этим правительства. Но

уже издавна во всех организованных государствах в смутном сознании

своего права к правительству обращались и фабриканты, мастерские коих

вдруг должны были остановиться из-за недостатка в сбыте или в сыром

материале, и народ, которому угрожала опасность лишиться важнейших

предметов питания или который вынужден был платить за них непомерно

высокую плату. И с давних пор правительства не отказывались от принятия

этих жалоб, как не относящихся к ним, но старались помочь, как умели,

смутно сознавая свою обязанность и ясно предвидя опасности восстания

народных масс, которым крайняя нужда не оставляет ничего такого, что им

надо было бы беречь.

Так же мало уничтожается вышеописанная война покупателей с

продавцами посредством описанных несовершенных мероприятий, в

которых нет ни учета того товара, который привозится на рынок, по

отношению к потребности покупателей, ни установленных цен.

Итак, все невыгоды совершенно свободной торговли остаются, как и до

сего, и при этом половинчатом и несовершенном ограничении ее. Напротив,

последняя приносит новые невыгоды.

314

Замкнутое торговое государство

С запретом иностранных товаров или пошлинами на них необходимо

повышаются бывшие до сего цены на эти товары и, как следствие из этого,

наносится ущерб всякому в его благосостоянии, бывшем до сего, или, по

крайней мере в таком благосостоянии, до которого он поднялся бы, если бы

не было этих ограничительных законов. Строго говоря, и только в чистом

государстве разума ни один человек не может иметь претензии на более

высокое благосостояние, чем то, которое вытекает из климата, в котором он

живет, и из культуры нации, сочленом которой он является, если не

предшествовало ничего иного, благодаря чему оправдывается это его

притязание. Но во всех существующих в настоящее время государствах это

нечто уже предшествовало. Все они исходят, уже более или менее давно, из

такого государственного устройства, в котором торговля была совершенно

свободной. Каждый в отдельности претендовал на все те выгоды, которые

ему могла предоставить его сила в той огромной торговой республике,

самостоятельным и свободным сочленом которой он был. Он вырос в

наслаждении этими преимущества ми, привык к этому наслаждению, так как

он имел полное основание рассчитывать, что оно продлится всю его жизнь.

Его правительство все это видело и молчало, и этим своим молчанием

гарантировало ему эту длительность, поскольку это от него зависело.

Если бы какое-либо стечение естественных причин лишило его этих

наслаждений или удорожило бы их ему, он должен был бы это снести, как и

всякое иное происходящее от безвольной природы несчастие. Но безусловно

нарушено будет его право тогда, когда его лишит этого свободное существо

свободно И обдуман ю и его правительство возьмет обратно свое молчаливо

данное слово.

Эту несправедливость, которая, правда, неизбежна и прикрывает от

многих других несправедливостей, но остается, несмотря на это, все-таки,

строго говоря, несправедливостью, - смутно чувствует нация, хотя она и не

может ее ясно вывести из причин. Она чувствует, что

315

Замкнутое, торговое государство

у нее взяли что-то из того, на верное обладание чем она, уже рассчитывала. К

этому привходит еще и то общее незнание большой массы о действительных

намерениях, которыми всякое разумное правительство руководится при

таких ограничениях торговли. Они думают, что у них берут это прежде всего

для того, чтобы самим иметь и этим обогатиться, чтобы таким путем

увеличить государственные доходы, так как другого пути нельзя найти.

Поэтому всякие подати такого рода гораздо более ненавистны, чем всякая

другая старая и привычная подать, которая берется с земельной

собственности, и поэтому публика всегда склонна объяснить податями

всякое вздорожание вещей, которое может иметь весьма различные причины.

В сердцах подданных накопляется ненависть к правительству, а

благодаря ей и война с ним, которая ведется сначала хитростью, а под конец

даже и открытою силою. Возникает контрабандная торговля и искусная

система обмана. Обман правительства перестает в мнении народа быть

преступлением и становится разрешенной и похвальной самозащитой против

общего врага. Человеку, не желающему принимать участие в этом общем

обычае, становится невозможно заниматься дальше своим ремеслом*.

Против этой враждебности подданных прибегает и правительство со

своей стороны к жестоким и враждебным предупредительным мерам,

которые еще более жестоко проводятся ожесточенными низшими

должностными лицами. Не дается больше веры ни одному слову и ни одному

заявлению подданных, которые этими мероприятиями все официально

объявляются народом обманщиков

Я знаю местность в Германии, в которой известный иностранный

товар, который обложен высокой пошлиной, продается ниже того, что он

стоит самому купцу с присоединением пошлины. Эта цена только потому

возможна, что пошлина в большинстве случаев не вносится. Ясно, что

отдельный купец, который не хочет обманывать, не может выдержать

существующей цены и должен отказаться совершенно от этого предмета

торговли. Так обстоит вероятно во многих местностях со многими товарами

316

или явными врагами правительства. Всюду применяются обыски.

Предательство поощряется наградами; хитрости и лжи подданных

противопоставляется новая хитрость и ложь со стороны должностных лиц;

так как все эти меры не уничтожают все же обмана, то несчастный, которого

схватят, наказывается с несоответствующей жестокостью; между тем тысячи

более хитрых насмехаются над этими усилиями. Озлобление растет. С этого

момента можно видеть контрабандистов, выступающими в поле

вооруженными толпами против военных отрядов правительства,

прикрывающих границы, или же таможенных чиновников, падающих под

ударами одичавшей черни не из засады, а виновники остаются неоткрытыми

и ненаказанными.

Такой сбор государственных доходов влечет за собою необходимость в

целом войске высших и низших должностных лиц и служителей всякого

рода. От национальной промышленности, которую имелось в виду

поощрить такими мероприятиями, отвлекается снова множество рук,

правительству это стоит тех же сумм, которые, благодаря этому, должны

были бы быть сохранены или добыты*.

Коротко, эта система неполного замыкания от иностранной торговли,

без точного учета количества товара, которое должно поступить в торговлю,

по сравнению с потребностями нации, не дает того, что должно было бы

дать, и приносит новый вред.

317

Замкнутое торговое государство

* Принято говорить, - я не могу ручаться за верность слуха, но для выяснения моей мысли

он, и как слух, годится, - говорят про известное немецкое государство второго ранга, что

доход с установленного там акциза ни насколько не превышает расхода по управлению, и

что его сохраняют только для того, чтобы дать пенсию старым слугам, например,

солдатам, дав им место при нем. Если бы это было так, то неужели не нашлось бы более

приличного и менее тягостного средства дать этим пенсионерам возможность получить от

народа свою пенсию?