Генри Джордж

ПРОГРЕСС И БЕДНОСТЬ

КНИГА II - Народонаселение и средства к жизни

ГЛАВА IV

Опровержение Мальтусовой теории

Доктрина, что рост народонаселения стремится понизить заработную плату и создать бедность, так глубоко пустила корни и так сложно переплетается с учениями господствующей политической экономии, так совершенно гармонирует с такими общераспространенными взглядами и так легко возникает в самых разнообразных формах, что я считал необходимым войти в некоторые подробности и доказать несостоятельность тех доводов, на которые она опирается, прежде чем подвергнуть ее испытанию на фактах; ибо общее признание этой теории является одним из самых поразительных примеров той легкости, с какой люди игнорируют факты, будучи ослеплены какой-либо предвзятой теорией,- едва ли не самый поразительный пример из всего множества их, представляемого историей мысли-. Теперь мы можем с полным удобством подвергнуть эту теорию высочайшему и конечному испытанию на фактах. Очевидно, что вопрос о том, имеет ли рост народонаселения необходимую тенденцию к уменьшению заработной платы и созданию нужды, есть просто вопрос о том, имеет ли этот рост тенденцию уменьшать то количество богатства, которое может быть произведено определенным количеством труда.

Именно это и утверждает господствующая доктрина. Чем более, говорит она, требуют от природы, тем скупее удовлетворяет она такие требования, так что, удвоив приложение труда, мы не удвоим продукта; и стало быть, рост народонаселения должен стремиться к понижению заработной платы и увеличению бедности или, говоря словами Мальтуса, должен вести к пороку и нищете. Во как выражается по этому поводу Джон Стюарт Милль:

"Большее количество народа, при любом состоянии цивилизации, не может в совокупности продовольствоваться столь же хорошо, как меньшее. Именно скупость природы, а не общественная несправедливость, есть причина тех бедствий, которые связаны с излишним народонаселением. Несправедливое распределение богатства отнюдь не увеличивает зла, но самое большее заставляет лишь почувствовать его несколько ранее. Напрасно говорят, что всякий рот, который роста человечества выносит на свет, ведет за собой и руки. Новые рты требуют столько же пищи, сколько и старые, а руки не производят ее столько же. Если бы все орудия производства составили общую собственность всего народа, а производимое делилось с полным равенством между всеми, и если бы в обществе, устроенном таким образом, промышленность была столь же деятельной, а производство велось в таком же размере, как и в настоящее время, то этого было бы достаточно, [-090-] чтобы дать существующему народонаселению полное благосостояние; но каково бы было положение народонаселения, когда оно удвоилось бы, что при существующих привычках народа, при таком-то приволье, без сомнения совершилось бы немногим более чем в двадцать лет? То обстоятельство, что для прокормления народонаселения, увеличившегося, в такой мере пришлось бы обратиться к обработке худших земель и к усиленной и менее прибыльной обработке земель худшего качества, роковым образом заставило бы обеднеть всех членов общества, если бы только промышленные искусства не усовершенствовались за это время почти в беспримерной степени. Если бы народонаселение продолжало увеличиваться в той же самой мере, то скоро наступило бы такое время, когда никто не вмел бы более того, чем сколько необходимо для жизни, а вслед затем - такое время, когда и в этом отношении стал бы чувствоваться недостаток, и дальнейший рост народонаселения был бы остановлен смертностью"^*30.

Все это отрицаю. Я утверждаю, что справедливо как раз обратное. Я утверждаю, что при любом состоянии цивилизации большее количество народа может в совокупности лучше продовольствоваться, чем меньшее. Я утверждаю, что общественная несправедливость, а вовсе не скаредность природы, есть причина нужды и нищеты, которые господствующая теория приписывает излишку народонаселения. Я утверждаю, что новые рты, которых выводит на свет рост народонаселения, требуют не более пищи, чем старые, тогда как руки, которые сопутствуют им, могут, следуя естественному порядку вещей, производить более. Я утверждаю, что чем многочисленнее народонаселение, тем больше то благосостояние, которое при равенстве прочих условий должно дать каждому индивидууму справедливое распределение богатства. Я Утверждаю, что при состоянии равенства естественный рост народонаселения стал бы стремиться к тому, чтобы сделать каждого индивидуума богаче, а не беднее.

Таким образом я точно обозначаю пункт спора, и подвергаю вопрос испытанию фактами.

Но при этом, рискуя повторяться, с желал бы удержать читателя от одной путаницы, которая встречается даже у очень известных авторов. Вопрос факта, к которому сводится спор, не есть вопрос о том, при каком народонаселении производится всего более средств к жизни, а есть вопрос о том, при каком народонаселении развивается наибольшая способность к произведению богатства. Ибо способность производить богатство в какой бы то ни было форме есть способность производить средства к жизни,- точно также как потребление богатства в какой-либо форме или потребление силы, производящей богатство, равнозначаще потреблению средств существования. У меня имеется, например, в кармане известная сумма. На эти деньги я могу купить [-100-] или пищу, или сигары, или какую-либо драгоценную вещь, или театральные билеты, и, тратя так или иначе мои деньги, я соответственно тому направляю труд на производство пищи, или сигар, или драгоценных вещей, или театральных зрелищ. Бриллиантовый убор имеет ценность равную ценности стольких-то мешков муки,- то есть, для того, чтобы произвести бриллианты, требуется в среднем столько же труда, сколько требуется для произведения такого-то количества муки. И если я наряжаю мою жену в бриллианты, то эта такая же трата силы, производящей средства к жизни, как если бы я израсходовал ради целей тщеславия столько же пищи. Если я держу лакея, то, в нем я отрываю, быть может, пахаря от сохи. Выращивание и содержание беговой лошади требует столько заботы и труда, сколько хватило бы на выращивание и содержание множества рабочих лошадей. Таким образом способность какого-либо народонаселения к производству предметов первой необходимости измеряется не количеством этих предметов, действительно производимых, но затратой силы во всех ее видах.

В нашем случае не при чем отвлеченные рассуждения. Весь вопрос есть вопрос голого факта. Уменьшается ли с ростом народонаселения относительная способность к произведению богатства?

Факты настолько очевидны, что стоит только обратить на них внимание. Мы видели в наше время рост народонаселения во многих Странах. Разве в то же самое время не росло их богатство, даже более быстро? Мы видим множество стран, народонаселение которых и теперь увеличивается. Разве не увеличивается также их богатство еще быстрее? Может ли быть какое-либо сомнение в том, что, когда народонаселение Англии увеличивалось в размере двух процентов за год, ее богатство росло в еще большем размере? Разве не правда, что за то время, как народонаселение Соединенных Штатов удваивалось каждые двадцать девять лет, богатство их удваивалось за гораздо более короткие сроки? Разве не правда, что при сходных условиях,- другими словами, среди государств со сходным населением и стоящих на одинаковой ступени цивилизации,- наиболее плотно населенная страна является в наиболее богатой? Разве более плотно населенные Восточные Штаты не богаче, в соразмерности в их народонаселением, более редко населенных Западных или Южных Штатов? Разве Англия, где народонаселение даже плотнее, чем в Восточных Штатах Союза, также не богаче пропорционально? Где богатство употребляется самым расточительным образом на непроизводительные цели,- на дорогие постройки, утонченное убранство комнат, роскошные экипажи, статуи, картины, увеселительные сады и яхты? Разве не правда, что скорее там, где народонаселение наиболее плотное, чем там, где оно наиболее редко? Где вы находите в наибольшем числе людей, которым общее производство дает возможность жить без всякого производительного труда с их стороны,- людей, живущих доходами, людей, ведущих беззаботную светскую жизнь, воров, прислугу, адвокатов, литераторов [-101-] и тому подобных? Не там ли скорее, где народонаселение плотно, чем там, где оно редко? В каком направлении перемещаются капиталы с целью доходного помещения? Не из плотно ли заселенных стран в страны с более редким населением? Эти факты убедительно доказывают, что богатства бывает всего более там, где население наиболее плотно; и что богатство, производимое данным количество труда, увеличивается вместе с ростом народонаселения. Факты эти очевидны повсюду, куда бы мы ни устремили нашего взгляда. На одном и том же уровне цивилизации, при одном и том же промышленном и политическом развитии и пр., наиболее населенные страны бывают всегда и наиболее богатыми.

Возьмем один частный случай, притом такой случай, который из всех, какие только могут быть приведены, кажется при первом взгляде всего более поддерживающим ту теорию, которую мы рассматриваем,- случай страны, где заработная плата сильно упала в то время, как народонаселение сильно увеличилось, и где представлялось уже не шатким выводом, а очевидным фактом, что великодушие природы уменьшилось. Страна эта - Калифорния. Когда, по открытии золота, первая волна иммиграции хлынула в Калифорнию, то казалось, природа в этой стране находилась в самом великодушном настроении. На речных берегах и отмелях, блестящие песчинки, отлагавшиеся целые тысячи лет, можно было добывать самыми первобытными способами и в таких количествах, что один унция (16 долларов) в день представляла из себя лишь самую обыкновенную заработную плату. На равнинах, покрытых густою травою, паслись бесчисленные стада лошадей и рогатого скота, такие огромные стада, что всякому путешественнику дозволялось переложить свое седло на новую лошадь или убить бычка, если ему был нужен кусок мяса, оставляя шкуру, единственную ценную часть, его владельцу. Богатая почва, впервые поступившая под обработку, будучи только вспахана и засеяна, давала такие урожаи, какие в более старых странах, если только можно было получить, и то не иначе, как при самом старательном удобрении и обработке. И в прежней Калифорнии, при такой щедрости природы, заработная плата и процент были выше, чем где бы то ни было на свете.

Эта первобытная щедрость природы постоянно истощалась по мере все больших и больших требований, которые предъявлялись возраставшим народонаселением. Стали обращаться к разработке все более и более бедных залежей, а теперь и вовсе нельзя найти какой-либо залежи, о которой стоило бы говорить; золотопромышленность требует уже большего капитала, значительного искусства и сложных машин, да и связана с большим риском. Теперь "кони стоят денег", а скот, выращиваемый на поросших шалфеем равнинах Невады, перевозится по железной дороге через горы и убивается на бойнях Сан-Франциско; фермеры начинают беречь солому и искать удобрения, и даже такая земля поступила в обработку, которая едва ли бы в течение 3-х лет [-102-] из четырех приносила жатву без искусственного орошения. За это же время и заработная плата с процентом все падали и падали. Множество людей рады теперь работать целую неделю за плату меньшую той, которую некогда требовали за день, и деньги ссужаются на год за такой процент, который прежде едва ли бы сочли лихоимством взять за месяц. Но действительно ли в этом случае пониженная производительность природы и пониженный размер заработной платы стоят между собою в отношении причины к следствию? Правда ли, что заработная плата тут ниже потому, что труд создает менее богатства?

Напротив того. Способность труда производить богатство не только не меньше в Калифорнии в 1870, сравнительно с 1849, но, по моему убеждению, больше. И, мне кажется, вникнув, в какой огромной мере увеличивалась за эти годы производительность труда в Калифорнии благодаря устройству шоссе, железных дорог, пристаней, каналов, пароходов, телеграфов и всякого рода машин, благодаря более близкой связи с прочим миром и благодаря тем бесчисленным выгодам, которые являются результатом многочисленного народонаселения, никто не усомнится в том, что вознаграждение, которое труд в Калифорнии получает от природы, в целом, гораздо больше в настоящее время, чем во времена неисчерпаемых россыпей и действенной почвы,- ибо увеличивавшаяся сила человеческого фактора. Что заключение это правильно, в этом убеждает нас множество фактов, показывающих, что потребление богатства теперь гораздо значительнее, сравнительно с числом работников, чем оно было в прежнее время. Мы видим теперь огромное число женщин и детей там,- где прежде народонаселение состояло почти исключительно из молодых мужчин, да и число других лиц, из категории непроизводителей, возросло в гораздо большей мере, чем народонаселение; мы видим роскошь, увеличившуюся в значительно большей мере, чем упала заработная плата; отели, могущие поспорить своим великолепием с европейскими дворцами, воздвигнутые там, где прежде лучшими жилищами были палатки и шалаши; парадные экипажи на улицах Сан-Франциско и увеселительные яхты в его заливе; постоянно разрастающийся класс людей, пышно живущих своими доходами; теперь есть богачи, пред которыми самые богатые люди прежнего времени показались бы недалеко ушедшими от бедняка,- словом, всюду мы наталкиваемся на самые поразительные и решительные доказательства того, что производство и потребление богатства увеличивалось даже с большей быстротою, чем росло народонаселение, и что если какой-либо класс общества получает менее, то единственно вследствие большего неравенства в распределении.

Что очевидно в этом частном случае, то можно заметить и всюду, куда бы мы ни направляли нашего взгляда. Самыми богатыми странами являются не те страны, где природа всего богаче; но те, где труд наиболее производителен,- не Мексика, но Мессечусетс; не Бразилия, но Англия. Те страны, где население наиболее плотно и наиболее [-103-] стеснено в выгодах и удобствах, предоставляемых природой, при равенстве прочих условий, бывают вместе с тем странами, где наибольшая доля производимого может уходить на роскошь и на содержание непроизводительных классов, странами, где наибольшее изобилие капитала, странами, в крайности, например, во время войны, могущими выносить наибольшую потерю сил. Что производство богатства, в отношении к затрачиваемому труду, должно быть обильнее в плотно населенных странах, вроде Англии чем в новых странах, где заработная плата и процент выше, очевидно из того факта, что в старых странах (хотя производительным трудом там бывает занята значительно меньшая часть народонаселения), значительно больший излишек труда употребляется на другие цели, сверх удовлетворения физических потребностей. В новой стране вся наличная сила общества уходит на производство; нет ни одного здорового мужчины, который бы не имел какой-либо производительной работы, ни одной здоровой женщины, избавленной от хозяйственных трудов. Нет тут ни бедняков, ни нищих, нет праздных богачей, нет таких классов, которые тратили бы свой труд на служение удобству или прихоти богачей, нет чисто литературного или научного класса, нет преступников, которые живут грабя общество, нет огромного класса, содержимого для охраны от них общества. Однако, хотя вся сила общества таким образом уходит на производство, тут все же нет и не может быть такого потребления богатства, в отношении ко всему народонаселению, какое имеет место в старых странах; ибо, хотя положение низших классов тут и лучше, и нет никого, кто не имел бы возможности зарабатывать себе пропитания, однако нет тут и никого, кто зарабатывал бы значительно более, и мало таких людей, а то и вовсе нет их, которым мало-мальски доступно бы было то, что в более старых странах назвали бы роскошью иди даже благосостоянием. Другими словами, в более старых странах потребление богатства в отношении к народонаселению бывает больше, хотя доля труда, посвящаемая производству богатства, бывает меньше,- меньшее число работников производят более богатства; ибо богатство должно быть произведено прежде, чем оно может быть потребляемо.

Однако могут сказать, что изобилие богатства в более старых странах зависит не от большей интенсивности производительных сил, а от накопления богатства, которое еще не успело совершиться в новых странах.

Небесполезно будет остановиться на минуту на этой идее накопленного богатства. В сущности богатство может быть накапливаемо лишь в очень слабой мере, и общества на самом деле живут, как и огромное большинство индивидуумов,- что называется со дня на день. Богатство не допускает значительного накопления; за исключением нескольких неважных форм, оно не может быть сохраняемо. Мировая материя, которая будучи переработана трудом в желаемые формы, составляет [-104-] богатство, постоянно стремится вернуться к своему первоначальному состоянию. Некоторые формы богатства могут существовать несколько часов, некоторые несколько дней, некоторые несколько месяцев, некоторые несколько лет; и есть лишь весьма немного таких форм богатства, которые могут переходить от одного поколения к другому. Возьмите богатство в одной из его наиболее полезных и устойчивых форм,- как напр, суда, дома, железные дороги, машины. Если только труд не расходуется постоянно на их сохранение и обновление, они почти немедленно утрачивают свою пригодность. Остановите труд в какой-либо стране, и богатство начнет исчезать почти так же быстро, как исчезает струя фонтана, когда останавливают приток воды. Пусть только снова, начнет расходоваться труд, и богатство почти тотчас же начнет возрождаться. Это издавна наблюдалось там, где война или другое какое-либо бедствие уничтожало богатство, оставляя в целости население. Теперь в Лондоне не меньше богатства, чем до 1666 года, когда там был огромный пожар; не меньше богатства и в Чикаго, несмотря на огромный пожар в 1870 году. Вдоль улиц, опустошенных огнем, воздвигнуты, благодаря труду, еще более роскошные здания, с более обширными магазинами; и путешественник, нигде не встретит и намека на то, что несколько лет тому назад, все это представляло из себя лишь груды обгорелых развалин. Та же истина,- что богатство непрерывно обновляется,- бросается в глаза и в каждом новом городе. Дайте то же народонаселению и такую же производительность труду, и всякий новый город будет столь же великим и богатым как и город, основанный римлянами. Никто из тех, кто видел Мельберн или Сан-Франциско, не станет сомневаться, что если бы население Англии перенесено было в Новую Зеландию, и все накопленное богатство было оставлено на месте, то Новая Зеландия вскоре сделалась бы такой же богатой, как Англия в настоящее время; или наоборот, если бы народонаселение Англии сделалось столь же редким, как народонаселение Новой Зеландии, то, несмотря на накопленное богатство, оно вскоре сделалось бы и столь же бедным. Накопленное богатство по отношению к общественному организму играет, по-видимому, роль подходящую к той, какую играет накопленные пищевые вещества по отношению к физическому организму. Некоторое количество накопленного богатства необходимо и, до известного предела, может идти на покрытие чрезвычайных надобностей; но богатство, произведенное минувшими поколениями, может служить для потребления в настоящем не более, чем обеды, которые человек съел в прошлом году, для пополнения тех трат, которые он делает в настоящем.

Я привожу эти соображения более в виду их общего значения, чем в виду их специального значения для занимающего нас вопроса. Ибо и помимо них очевидно, что большим накоплением богатства может объясняться большее потребление богатства лишь в случаях, когда накопленное богатство убывает, а когда количество накопленного богатства [-105-] остается постоянным, и тем более, когда оно увеличивается, тогда большим потреблением богатства неминуемо предполагается и большее производство богатства. Затем, будем ли мы сравнивать между собою различные страны или одну и ту же страну в различные периоды времени, мы всегда заметим, что прогрессивное состояние, которое характеризуется ростом народонаселения, характеризуется также и усиленным накоплением богатства, не только в массе, но и per capita. И таким образом, рост народонаселения, как он совершался до сих пор повсюду, означает собой не уменьшение, а увеличение в среднем производства богатства.

И причина этого очевидна. Ибо, даже если рост народонаселения и ослабляет силу естественного фактора в производстве богатства, вынуждая обращаться к более бедным землям и т. п., то все же он в такой огромной мере увеличивает силу человеческого фактора, что даже пожалуй более чем уравновешивает невыгодные стороны своего действия. Двадцать человек, работая вместе там, где природа скупа, произведут такое количество богатства, которое будет более чем в двадцать раз превосходить количество богатства, создаваемое одним человеком там, где природа наиболее щедра. Чем плотнее народонаселение, тем более дробное возможно деление труда, тем более экономичным становятся производство и распределение, и стало быть, если что верно, так как раз прямо противоположное тому, что. утверждает доктрина Мальтуса; ибо в тех пределах, в каких, насколько мы можем судить, рост народонаселения может совершаться более многочисленное народонаселение при любом состоянии цивилизации, может производить, по отношению к своему числу, большее количество богатства и с большей полнотой удовлетворять своим потребностям, чем это возможно для народонаселения менее многочисленного.

Взгляните просто на факты. Может ли быть что яснее того, что причина бедности, гноящейся в центрах цивилизации, кроется не в слабости производительных сил? Очевидно, в тех странах, где бедность приняла самые ужасные формы, производительные силы достаточно велики, будь они употребляемы надлежащим образом, чтобы доставить беднейшему жителю не только благосостояние, но и роскошь. Промышленный застой, угнетенное состояние торговли, которые как проклятия тяготеют надо всем цивилизованным миром, очевидно зависят не от недостатка в производительных силах. Отчего бы не происходило расстройство, оно, очевидно, происходит не от того, чтобы способность к произведению богатства была слаба.

Этот то именно факт,- что нужда появляется там, где производительные силы наиболее развиты и производство богатства достигает наибольшего размера, этот то факт и составляет ту загадку, которая смущает цивилизованный мир и которую мы пытаемся разгадать. Очевидно, что теория Мальтуса, приписывая нужду упадку производительных сил, не может объяснить этой загадки. Теория эта стоит в [-106-] крайнем противоречии со всеми фактами. Она произвольно приписывает законам Бога результаты, которые, как мы должны заключить даже из этого исследования, вытекают из человеческой неправды,- заключение, которое по мере того, как мы будем подвигаться вперед, будет все более и более оправдываться. Ибо нам предстоит еще исследовать, что в действительности производит бедность среди растущего богатства.

^*30 "Начала Политической Экономии", книга I, глава XIII, отд. II.