Глава 9. Почему бы не делать всегда хороших дел?Работодатель должен рассчитывать на целый год. Рабочий тоже должен
рассчитывать на целый год. Но оба работают обыкновенно по неделям. Они берут
заказы и работу, где им предлагают, по той цене, которую им дают. В хорошие
времена заказы и работа имеются в изобилии: в «тихое», в деловом отношении
время, они редки. В деловой жизни всегда господствует смена – «твердо» и
«слабо»; дела идут «хорошо» или «дурно». Никогда еще на земле не было избытка
продуктов – иначе должен был бы быть избыток счастья и благосостояния, несмотря
на это, мы видим по временам странное зрелище, что мир испытывает товарный
голод, а индустриальная машина – трудовой голод. Между двумя моментами – между
спросом и средствами его удовлетворения – вторгаются непреодолимые денежные
затруднения. Производство, как и рабочий рынок, – колеблющиеся, неустойчивые
факторы. Вместо того, чтобы постоянно идти вперед, мы подвигаемся толчками, то
слишком быстро, то стоим на месте. Если имеется много покупателей, мы говорим о
недостатке товаров, если никто не хочет покупать, – о перепроизводстве. Я лично
знаю, что мы всегда имели недостаток товаров и никогда – перепроизводство.
Возможно, что по временам наблюдался избыток в каком-либо неподходящем сорте
товара, но это не перепроизводство – это производство, лишенное плана. Быть
может, на рынке лежат иногда большие количества слишком дорогих товаров. Но и
это точно так же не перепроизводство – а или ошибочное производство, или
ошибочная капитализация. Дела идут хорошо или худо, смотря по тому, хорошо или
худо мы их ведем. Почему мы сеем хлеб, разрабатываем рудники или производим
товары? Потому, что люди должны есть, отопляться, одеваться и иметь необходимые
предметы обихода. Нет никаких других оснований, однако это основание постоянно
прикрывается, люди изворачиваются не для того, чтобы служить обществу, а чтобы
зарабатывать деньги. А все лишь от того, что мы изобрели финансовую систему,
которая, вместо того, чтобы быть удобным средством обмена, иногда является
прямым препятствием для обмена. Но об этом после.
Лишь потому, что мы плохо хозяйничаем, нам приходится часто страдать в полосы
так называемых «неудач». Если бы у нас был страшный неурожай, то я могу себе
представить, что стране пришлось бы голодать. Но нельзя представить, что мы
обречены на голод и нищету лишь благодаря дурному хозяйству, которое проистекает
из нашей бессмысленной финансовой системы. Разумеется, война привела в
расстройство хозяйство нашей страны. Она вывела весь свет из колеи. Но не одна
война виновата. Она обнажила многочисленные ошибки нашей финансовой системы и
прежде всего неопровержимо доказала, как необеспеченно всякое дело, покоящееся
на одном финансовом основании. Я не знаю, являются ли худые дела следствием
худых финансовых методов, или же худые финансовые методы созданы ошибками в
нашей деловой жизни. Я знаю только одно: было бы невозможно просто выбросить всю
нашу финансовую систему, но, конечно, было бы желательно по-новому организовать
нашу деловую жизнь на принципе полезной службы. Следствием этого явится и лучшая
финансовая система. Современная система исчезает потому, что у нее нет права на
существование, но весь процесс может совершиться лишь постепенно.
Стабилизация, в частности, может начаться по индивидуальному почину. Правда,
полных результатов нельзя добиться без сотрудничества других, но если хороший
пример с течением времени станет известен, другие последуют ему, и мало-помалу
удастся отнести инфляцию рынка вместе с ее двойником, с депрессией рынка к
разряду устранимых болезней. При безусловно необходимой реорганизации
промышленности, торговли и финансов будет вполне возможно устранить из
индустрии, если не самую периодичность, то ее дурные последствия и вместе с тем
периодические депрессии. Сельское хозяйство уже находится в таком процессе
преобразования. Когда сельское хозяйство и промышленность закончат свою
реорганизация, они будут дополнять друг друга: они являются дополнительными, а
не обособленными комплексами. В качестве примера, я хотел бы привести нашу
фабрику клапанов. Мы построили ее в деревне, на расстоянии 18 английских миль от
города, чтобы рабочие могли в то же время заниматься земледелием. В будущем, по
введении соответственных машин, в земледелии будет затрачиваться лишь часть того
времени, которое необходимо теперь. Время, которое нужно природе для
производства, гораздо значительнее, чем рабочее время человека при сеянии,
возделывании почвы и жатве. Во многих отраслях промышленности, продукты которых
невелики по объему, довольно безразлично, где ведется производство. С помощью
силы воды в деревне многое можно хорошо устроить. Мы будем иметь поэтому в
гораздо более широких размерах, чем теперь, индустриальный класс, который явится
в то же время крестьянским и будет работать при максимально хозяйственных и
здоровых условиях. Сезонная индустрия уже добывает себе рабочие руки таким
путем. Несколько иным способом можно будет позаботиться о правильном чередовании
продуктов, в зависимости от времени года и условий снабжения; другими средствами
мы сумеем, при тщательной организации, выровнять хорошие и плохие периоды.
Внимательное изучение любого вопроса могло бы указать здесь правильные пути.
Периодические депрессии являются худшим из двух зол, так как их сфера так
велика, что они кажутся не поддающимися контролю. Пока не закончится вся
реорганизация, с ними нельзя будет вполне справиться, но всякий деловой человек
до известной степени может сам помочь себе и, помогая весьма существенно своему
предприятию, принести пользу и другим. Фордовское производство никогда не стояло
под знаком хороших или плохих дел. Невзирая ни на какие условия оно шло своим
прямым путем, исключая 1917...1919 гг., когда оно было приспособлено для
военных целей. 1912...1913 год считался плохим годом в деловом отношении, хотя
теперь он многими называется «нормальным». Мы почти удвоили тогда наш сбыт;
1913...1914 год был решительно тихим: мы увеличили наш сбыт на одну треть.
1920...1921 год считается одним из самых тяжелых, какие помнит история: наш сбыт
равнялся 1¼ миллионов автомобилей, т.е. почти впятеро более 1912...1913-го, так
называемого «нормального» года. За этим не скрывается никакого особенного
секрета. Как и во всех других обстоятельствах нашего дела, и это было логическим
следствием принципа, который может быть применен к каждому предприятию.
Теперь мы платим без всякого ограничения минимальное вознаграждение в шесть
долларов ежедневно. Люди так привыкли получать высокие ставки, что надзор
сделался излишним. Всякий рабочий получает минимальное вознаграждение, как
только достиг минимума в своей выработке, а это зависит исключительно от его
желания работать. Мы прибавляем к ставкам платы нашу предполагаемую прибыль и
выплачиваем теперь большие ставки, чем при высокой военной конъюнктуре. Но, как
всегда, мы выплачиваем их в качестве вознаграждения за фактическую работу. Что
люди, действительно, работают, видно из того, что, приблизительно, 60% рабочих
получают плату выше минимальной. Шесть долларов в день – это именно не средняя,
а минимальная плата.
В наших рассуждениях мы совершенно не придерживаемся статистики и теорий
политико-экономов о периодических циклах благосостояния и депрессии. Периоды,
когда цены высоки, у них считаются «благополучными», но. действительно,
благополучное время определяется на основании цен, получаемых производителями за
их продукты. Нас занимают здесь не благозвучные фразы. Если цены на товары выше,
чем доходы народа, то нужно приспособить цены к доходам. Обычно, цикл деловой
жизни начинается процессом производства, чтобы окончиться потреблением. Но когда
потребитель не хочет покупать того, что продает производитель, или у него не
хватает денег, производитель взваливает вину на потребителя и утверждает, что
дела идут плохо, не сознавая, что он, со своими жалобами, запрягает лошадей
позади телеги.
Производитель ли существует для потребителя или наоборот? Если потребитель не
хочет или не может покупать того, что предлагает ему производитель, вина ли это
производителя или потребителя? Виноват ли в этом вообще кто-нибудь? Если же
никто не виноват, то производитель должен прикрыть лавочку.
Но какое дело начиналось когда-либо с производителя и оканчивалось
потребителем? Откуда идут деньги, которые заставляют вертеться колеса?
Разумеется, от потребителя. Успех в производстве зависит исключительно от
искусства производителя служить потребителю, предлагая то, что ему нравится. Ему
можно угодить качеством или ценой. Больше всего ему можно угодить высшим
качеством и низкими ценами; и тот, кто сможет дать потребителю лучшее качество
по низшим ценам, непременно станет во главе индустрии – безразлично, какие бы
товары он ни производил. Это непреложный закон.
К чему же сидеть и дожидаться хороших дел? Уменьшите издержки более умелым
ведением дела, уменьшите цены соответственно покупательной силе. Понижение
заработной платы самый легкий и в то же время самый отвратительный способ
справиться с трудным положением, не говоря уже о его бесчеловечности. В
действительности, это значит свалить неспособность администрации на рабочих.
Присмотревшись внимательно, мы должны признать, что всякая депрессия на
хозяйственном рынке является стимулом для производителя – внести побольше мозга
в свое дело, достигнуть рассудительностью и организацией того, чего другие
добиваются понижением заработной платы. Экспериментировать с платой, прежде чем
не проведена общая реформа, значит уклоняться от настоящей трудности. Если же с
самого начала взяться вплотную за действительные затруднения, то понижение платы
вообще излишне. Таков, по крайней мере, мой опыт. Практически, суть дела в том,
что нужно быть готовым в этом процессе приспособления нести известный убыток. Но
этот убыток может ведь нести только тот, кому есть что терять. Здесь выражение
«убыток», собственно говоря, вводит в заблуждение. На самом деле, здесь нет
никакого убытка. Здесь есть только отказ от известной части настоящего барыша
ради более крупной будущей прибыли. Недавно я беседовал с торговцем железными
изделиями из одного маленького городка. Он сказал мне:
– Теперь я готов к тому, что придется потерять около 10 000 долларов из моей
наличности. Но на самом деле я вовсе не теряю гак много. Мы, продавцы железных
товаров, сделали весьма выходные дела. Мой товар я в значительной части покупал
дорого, но уже несколько раз я возобновлял его с хорошей прибылью. Кроме того,
10 000 долларов, которые, как я сказал, мне предстоит потерять, совсем иного
рода доллары, чем прежние. Это некоторым образом спекулятивные деньги. Это не те
добротные доллары, которые я покупал по 100 центов за штуку. Потому мои убытки,
хотя они и кажутся высокими, в действительности, вовсе не так велики. В то же
время я даю возможность моим согражданам продолжать постройку домов, не пугаясь
больших расходов на железные части.
Этот человек был умным купцом. Он предпочитал довольствоваться меньшей
прибылью и сохранить нормальное течение деловой жизни, чем держать у себя
дорогой товар и тормозить прогресс всего общества. Такой купец находка для
каждого города. Это светлая голова; он считает более правильным выровнять свой
баланс с помощью инвентаря, чем понижать плату своих служащих и тем самым их
покупательную силу.
Он не сидел праздно со своим прейскурантом и не ждал, пока что-нибудь
случится. Он понимал то, о чем все, по-видимому, забыли, что предприниматель, по
своей природе, должен иногда терять деньги. И нам случалось терпеть убытки.
И наш сбыт суживаются понемногу, как и везде. У нас был большой склад.
Считаясь со стоимостью сырых материалов и готовых частей, мы не могли поставлять
дешевле, чем по установленной цене. Но эта цена была выше, чем публика согласна
была платить, при тогдашней заминке в делах. Мы сбавили цену, чтобы приобрести
себе свободу действий. Мы стояли перед выбором: или скостить 17 миллионов
долларов с цены нашего инвентаря, или потерпеть еще большие убытки при полной
остановке дела. В сущности, у нас вовсе не было выбора.
Перед такой ситуацией иногда стоит всякий деловой человек. Он может или
добровольно занести в книги свои убытки и работать дальше, или прекратить все
дела и нести убытки от бездеятельности. Но убыток от полной бездеятельности, по
большей части, гораздо значительнее, чем фактическая потеря денег, ибо периоды
застоя лишают его сверх того силы инициативы, и если застой длится долго, он уже
не найдет в себе достаточной энергии, чтобы начать сызнова.
Совершенно бесцельно ждать, пока дела сами собой поправятся. Если
производитель, действительно, хочет выполнить свою задачу, он должен понижать
цены, пока публика не сможет и не захочет платить. Некоторую цену, хотя бы
низкую, можно выручить всегда, ибо покупатели, как бы скверно ни было положение
дел, всегда могут и желают платить за действительно нужные предметы; если есть
желание, то можно поддержать эту цену на известном уровне. Но для этого нельзя
ни ухудшать качества. ни прибегать к близорукой экономии – это возбуждает лишь
недовольство рабочих. Даже усердие и хлопотливость не могут помочь делу.
Единственно, что важно, – это повышение работоспособности, увеличение выработки.
С этой точки зрения, можно смотреть на всякую так называемую деловую депрессию,
как на прямой призыв, обращенный к уму и мозгу делового мира данного общества,
приглашающий его лучше работать. Одностороннее ориентирование на цены вместо
работы безошибочно определяет тот тип людей, которые не имеют никакого права
вести дела, быть собственниками средств производства.
Это лишь иное выражение для требования, чтобы продажа товаров совершалась на
естественной основе реальной ценности, равнозначной с издержками по превращению
человеческой энергии в продукты торговли и индустрии. Но эта простая формула не
считается «деловой». Для этого она недостаточно сложна. «Делячество» захватило с
самого начала область честнейшей из всех человеческих деятельностей и заставило
ее служить спекулятивной хитрости тех, кто искусственно вызывает недостаток
продуктов питания и других предметов первой необходимости, с целью вызвать
искусственно повышенный спрос. Так искусственная заминка сменяется искусственным
вздутием цен.
Принцип трудового служения должен излечить и излечит болезнь так называемых
«плохих дел». Тем самым мы пришли к практическому осуществлению принципа
служения.
Глава 10. Как дешево можно производить
товары?
Оглавление |
