Генри Джордж

ПРОГРЕСС И БЕДНОСТЬ

 

Предыдущая глава / Содержание / Следующая глава

 

КНИГА IX - Действие предложенного средства

ГЛАВА II

О действии предложенного средства на распределение и через него на производство

Какой бы великой не казалась выгода от замены всех общественных повинностей одним налогом на земельную ценность, она однако не может быть вполне оценена, если не будет рассмотрено влияние этой замены на распределение богатства.

Изыскивая причину неравномерного распределения богатства, которое обнаруживается во всех цивилизованных странах проявляясь все с большей и большей силой, по мере того, как развивается материальный прогресс, мы нашли ее в том обстоятельстве, что земельная собственность, находящаяся в настоящее время в руках частных лиц, дает этим лицам, по мере развития цивилизации, все большую и большую власть захватывать в свое богатство, создаваемое трудом и капиталом.

Таким образом, стремясь освободить труд и капитал от всяких налогов, прямых или косвенных и возложить бремя их на ренту, мы в сущности, в той мере, в какой достигали бы намеченной цели, противодействовали [-304-] бы этому стремлению к неравенству, и если бы мы достигли того, чтобы вся рента стала бы тогда содействовать равенству. Труд и капитал стали бы получать тогда все, что они производят, за вычетом той доли, которую брало бы государство в виде налога на земельные ценности, и которые, уходя на общественные надобности, равномерно распределялись бы в виде благодеяний, доставляемых обществом.

Другими словами, богатство, производимое в каждом обществе, стало бы разделяться тогда на две части. Одна часть распределялась бы, как заработная плата и процент, между индивидуальными производителями, согласной той доле участия, которую каждый имеет в деле производства; а другая часть шла бы обществу в его целом, распределялась в виде благодеяний, оказываемых обществом всем его членам. В этой последней части все имели бы одинаковую долю,- слабый наравне с сильным, малые дети и дряхлые старики, увечные, хромые и слепые наравне со здоровыми. И это было бы вполне справедливо,- ибо в то время как первая часть представляла бы результат индивидуального усилия в производстве, вторая представляла бы созидание той возрастающей силы, с которой общество, в его целом, помогает индивидууму.

А так как материальный прогресс стремится увеличивать ренту, то стало быть, когда рента была бы взята обществом на общие потребности, та самая причина, которая теперь вместе с развитием материального прогресса стремится производить неравенство, стала бы уже все более и более стремиться к произведению равенства. Но чтобы вполне уяснить себе это действие нашего средства, вернемся к установленным ранее принципам.

Мы видели, что заработная плата и процент повсюду должны определяться линией ренты или пределом обработки,- другими словами, тем доходом, который могут получать труд и капитал на земле, за которую не платится ренты; что всей суммой богатства, которую получают в совокупности труд и капитал, занятые в производстве, будет сумма производимого богатства (или вернее, если мы примем во внимание налоги, сумма богатства, за вычетом налогов), минус то, что берется в виде ренты.

Мы видели, что материальный прогресс, при теперешнем положении дел, стремится повышать ренту и в общем ведет к увеличению той доли производимого богатства, которое идет на ренту, и к уменьшению той доли, которая поступает на заработную плату и процент. С одной стороны, мы замечаем естественную тенденцию прогресса, вытекающую из законов общественного развития, повышать ренту, как количество, без умаления заработной платы и процента, как количеств, или даже при количественном их увеличении; а с другой,- как бы неестественную тенденцию, вытекающую из захвата земли в частную собственность, повышать ренту, как количество, путем абсолютного [-305-] уменьшения заработной платы и процента. И таким образом, взять ренту на общественные надобности в виде налога, мера которая в сущности уничтожала бы частную собственность на землю, очевидно, значило бы уничтожить это стремление к абсолютному уменьшению заработной платы и процента, уничтожить спекулятивную монополизацию земли и спекулятивное приращение ренты - значило в огромной мере увеличить заработную плату и процент, сделав доступными естественные богатства, теперь монополизированные, и понизив цену земли. Труд и капитал выгадывали бы при этом не только то, что теперь берут от них в налогах, но пользовались бы выгодой и от положительного падения ренты, вызванного уменьшением спекулятивной ценности земли. Ибо должно бы было установиться новое равновесие, при котором общий размер заработной платы и процента был бы гораздо выше, чем теперь.

И раз установилось бы это новое равновесие, как дальнейшие успехи в развитии производительных сил (к которым все должно бы было клониться) начали бы сказываться в дальнейшем увеличения ренты, а на счет заработной платы и капитала, а на счет новый выигрышей в производстве, которые, если бы рента отбиралась государством на общественные надобности, были бы выгодны всем членам общества. Таким образом с развитием материального прогресса, постоянно улучшались бы и жизненные условия массы. Не один только класс богател бы, но все богатели бы; не один только класс стал бы иметь их более. Ибо никто не мог бы монополизировать того прироста в производительных силах, который является с каждым приростом в народонаселении, с каждым новым открытием в технике, с каждым изобретением сокращающим труд, с каждым расширением и облегчением обмена. Та часть выгоды, которая прямо не доставалась бы в виде увеличенного вознаграждения труду и капиталу, доставалась бы государству,- другими словами, всему обществу. И во всеми огромными выгодами более плотного народонаселения, материальными и духовными, соединены были бы свобода и равенство, которые теперь являются достоянием лишь новых и мало заселенных стран.

А затем подумайте, как это уравнение распределения богатства стало бы влиять в свою очередь на производство, всюду предупреждая опустошение, всюду увеличивая силы.

Бели бы возможно было выразить в цифрах ту прямую денежную потерю, которую общество несет теперь вследствие социального неустройства, осуждающего обширные классы людей на бедность и парок, то получился бы ужасающий итог. Только в Англии содержится на счет общественной благотворительности свыше миллиона бедняков; один только город Нью-Йорк тратит на этот предмет свыше семи миллионов долларов ежегодно. А то, что тратится из государственных сумм, что тратится благотворительными обществами и что тратится индивидуальными благотворителями, составило бы в сумме лишь первую [-306-] и самую малую статью счета. Теряющиеся при этом возможные заработки труда, привычки к нерадивости и непредусмотрительности, порождаемы праздностью; денежная потеря (не говоря уже ни о чем другом), которую предполагают ужасающие цифры смертности и особенно смертности в детском возрасте среди более бедных классов; расточение, на которое указывают кабаки и грязные трактиры, растущие вместе с усилением бедности; ущерб, наносимый исчадиями общества, порождаемыми бедностью и лишениями,- ворами, проститутками, нищими и бродягами; стоимость охраны общества от них,- все это суть отдельная слагающая в той сумме, которая вследствие теперешнего несправедливого и неравномерного распределения богатства теряется из того дохода, которым, при теперешних способах производства, могло бы пользоваться общество. Да мы еще и не исчислили всего. Невежество и порок, нерадивость и безнравственность, порождаемые неравенством в распределении богатства, сказываются также в бессилии и испорченности правительства, причем расхищение общественных доходов, и еще большее расхищение, заключающееся в невежественном и корыстном искажении общественных прав и обязанностей, являются уже не более как их следствиями.

Но повышение заработной платы и открытие новых областей для применения труда, которые последовали бы за обращением ренты на общественные надобности, не просто остановили бы эти опустошения и избавили общество от этих великих потерь - вместе с этим была бы придана новая сила труду. Ведь это избитая истина, что труд бывает наиболее производительным там, где он всего лучше оплачивается. Плохо оплачиваемый труд, всюду на свете, бывает трудом малоуспешным.

То, что замечают, сравнивая производительность труда в земледельческих округах Англии, где господствуют различные нормы заработной платы; то, что заметил Брассей, сопоставляя работу, лучше оплачиваемых английских землекопов с работой хуже оплачиваемых континентальных рабочих; то, что обнаруживалось в Соединенных Штатах при сравнении рабского труда с свободным трудом; то, о чем свидетельствует огромное число ремесленников и слуг, потребных в Индии или Китае для выполнения какого-либо дела, то оказывается истинным и повсюду на свете. Успешность труда всюду возрастает вместе с возрастанием обычной заработной платы,- ибо высокая плата означает самоуважение, просвещенность, надежду и энергию. Человек не есть машина, которая может производить такую-то работу и не более; он не есть животное, которого силы могут достигать известного предела, его же не прейдешь. Как дух, в не как мускул является он великим деятелем производства. Физическая сила, развиваемая в человеческом теле, есть одна из слабейших сил, но человеческий разум управляет непреодолимыми течениями природы, и материя подчиняется человеческой воли. Увеличить удобства, досуг, независимость [-307-] народных масс значит увеличить их разум, значит послать мозг на помощь руке; значит запрячь в обычные житейские дела ту силу, которая измеряется инфузорией и определяет орбиты планет.

Кто может сказать, до какой бесконечной степени может возвыситься производительная способность труда, благодаря тем общественным порядка, при которых производители богатства получали бы их заслуженную долю преимуществ и радостей. Уже при теперешних способах производства, выгоды были бы просто неисчислимы, по мере того, как повышается заработная плата, изобретение и утилизация улучшенных способов производства и машин свершается все с большей быстротой и легкостью. Что пшеница в Южной России до сих пор снимается косой и вымолачивается цепом, зависит просто от того, что там чрезвычайно низка заработная плата. Американская изобретательность и американская склонность к процессам и машинам сокращающим труд суть не более как результаты сравнительно высокой нормы заработной платы, которая держалась в Соединенных Штатах. Будь наши производители осуждены на жалкое вознаграждение египетских феллахов или китайских кулиев, и мы наравне с ними поднимали бы воду руками и пользовались человеческими плечами для перемещения товаров. Увеличение в вознаграждении труда и капитала в свою очередь вызвало бы новые изобретения и ускорило бы принятие улучшенных способов производства, которые и на деле являлись бы тем, что они есть по своей сущности,- несомненным благом. Машины, сокращающие труд, перестали бы оказывать на рабочие классы то вредное действие, которое теперь так часто приходится наблюдать, и из-за которого столь многие видят в машинах зло, вместо благословения. Каждая новая сила, назначаемая на служение человеку, стала бы улучшать положение всех. А из общей просвещенности и умственной деятельности, этого следствия повышенного уровня благосостояния, вытекало бы такое развитие производительных сил, о каком мы теперь не можем и мечтать.

Но вместе с тем я не хочу отрицать, и не хочу упускать из виду того факта, что уравнение в распределении богатства последовало бы за принятием предлагаемого мною простого плана организации налогов, предупреждая всюду опустошение и увеличивая всюду успешность труда, должно бы было уменьшить энергию, с какой люди гонятся за богатством. Мне кажется, что при том положении общества, когда никому не приходилось бы бояться бедности, никто не стал бы желать большого богатства, по крайней мере, никто не стал бы как теперь лишать себя спокойствие в погоне за наживой. Ибо, конечно, зрелище людей, весь век которых сводится лишь к немногим годам, закабаляющих свою жизнь ради того, чтобы умереть богатыми, представляется само по себе настолько неестественным и нелепым, что при том состоянии общества, когда уничтожен бы был страх нужды и потому рассеяно было то завистливое удивление, с каким массы людей [-308-] относятся теперь к владению большим богатством, стали бы смотреть, на всякого, кто стремился бы приобрести более, чем сколько может ему понадобиться, как на человека, который покрывает свою голову полудюжиной шляп или прогуливается под палящим солнцем в теплом пальто. Когда всякий был бы уверен в том, что он может добыть себе все необходимое, тогда никто не стал бы превращать себя во вьючную лошадь.

Да хотя бы это пробуждение к производству и было удалено, разве мы не могли бы обойтись без него? Каково бы ни было значение этого побуждения на более ранней ступени развития, оно уже не нужно теперь. Опасности, которые грозят нашей цивилизации, происходят не от слабости побуждений к производству. Отчего она страдает, и от чего, если не будет принято мер, она должна погибнуть, так это только лишь от неравномерного распределения богатства.

Да даже и по отношению к производству, устранение этого побуждения не было бы абсолютной потерей. Ибо факты, что общая сумма производимого богатства в огромной мере уменьшается благодаря той жадности, с какой преследуется богатство, является одним из наиболее бросающихся в глаза в современном обществе. И будь это безумное желание сделаться во что бы то ни стало богатым уменьшено как вся та умственная деятельность, которая теперь направлена на накопление богатства, стали бы искать себе гораздо более высокого и полезного применения.


 

Предыдущая глава / Содержание / Следующая глава